Знак Истинного Пути

Евгения Генриховна опять отвернулась к окну. Эдик подошел к матери, хотел обнять ее, но нежности не были приняты между ними, и он замер на секунду, пытаясь понять, как ему лучше выразить свои чувства. Ничего не придумав, тихо повторил: «Все будет хорошо», — и почему-то на цыпочках вышел из гостиной.

Аппаратура, установленная на телефоны, не понадобилась — до следующего утра никто с требованием выкупа так и не позвонил. Наташа с Эдиком уснули под утро: он — на супружеской кровати, она — на диванчике в Тимошиной комнате. Проснувшись, Эдик спустился в столовую и застал там завтракающих Бобровых. Мельком удивился, что последние дни почти не видел родственников, и тут же забыл о них — он понял, о чем должен поговорить с матерью.

— Мама, я прошу тебя, — повторил он в третий раз, сидя в ее кабинете. — Смерть Илоны — это ужасно, и найти ее убийцу, разумеется, надо. Но на первом месте для всех нас Тим, понимаешь? Если нанятый тобой детектив так хорош, как ты о нем говоришь, пожалуйста, давай привлечем его. Мы разыщем Тима, и он опять примется за свое расследование. Пожалуйста, мама!

— Я говорила тебе! — не выдержала и повысила голос Евгения Генриховна. — Я ведь говорила тебе, Эдуард: отправь их к Ольге Валерьевне!

— Ты была права, — покорно признал ее сын. — Но я прошу тебя, помоги мне исправить мою ошибку!

— Поисками мальчика занимаются лучшие оперативники, — устало произнесла госпожа Гольц.

— Так пускай занимается и еще один хороший детектив! Я верю, что он разыщет нашего сына, понимаешь?

— Ты не веришь, ты надеешься.

— Пусть так. Не отнимай у меня хотя бы надежду.

Евгения Генриховна тяжело вздохнула и кивнула. Эдик вскочил и выбежал из кабинета.

— Господи, куда нас несет? — прошептала Евгения Генриховна, оглядываясь вокруг в поисках каких-нибудь Знаков. Но мир вокруг нее молчал. Знаков не было.

Узнав о новом поручении, Бабкин только кивнул — он ожидал чего-то в таком роде. Евгения Генриховна и Эдик были абсолютно уверены, что похищение ребенка — дело рук Затравы, но Бабкина очень настораживала одна вещь — до сих пор не пришло никакого требования о выкупе или о чем-то подобном. «Не хватало еще, чтобы мальца угробили», — сокрушался сыщик, с сочувствием глядя на молодую жену Эдуарда Гольца. Приходилось признать, что она держится лучше всех и рассуждает более-менее спокойно. За свою жизнь Сергей видел людей в самых сложных ситуациях, и, как правило, только некоторые из них проявляли себя с лучшей стороны. Наталья Ивановна Гольц, безусловно, относилась к их числу.

Дом словно застыл, пораженный случившимся. Алла Дмитриевна Боброва, как и ее супруг, безвылазно сидела в своих комнатах, выходя только к обеду. Ольга Степановна, узнав о похищении мальчика, чуть не потеряла сознание, а потом беспрерывно плакала у себя комнатке, и было очевидно, что повар сейчас из нее никакой. Между делом, рассказывая Бабкину все, что знала, обед приготовила Наташа — с прежними обедами он, конечно, не мог сравниться, но, на вкус Сергея, был вполне съедобным. Семья молча поела и расползлась по комнатам.

Евгения Генриховна закрылась у себя. Мальчик Жора скользил бесшумной тенью по дому, но, наткнувшись пару раз на неприязненный взгляд Бабкина, исчез и больше не показывался. Старик Бобров утром вылез на крыльцо своего домика, постоял, заполз обратно, и больше его никто не видел. Эдик сидел около телефона в гостиной и не отрываясь смотрел на аппарат. Тот молчал. В особняке воцарилась тишина.

— Наталья Ивановна, у вас есть какие-то предположения?

Бабкин с Наташей сидели в столовой. По окружавшим их серебристым стенам пробегали тени от качающихся за окном деревьев — день стоял солнечный, но очень ветреный.

— Вы знаете, Сергей, — помолчав, ответила Наташа, — можете называть это блажью, но интуитивно я уверена в одном: Тимошу украл не тот бизнесмен. Вы понимаете, о ком я?

— О Затраве?

— Да. Однако я не могу представить, кому еще могло понадобиться похищать моего сына.

— У вас есть враги? — серьезно спросил Бабкин. — Они должны у вас быть, вы же умная женщина и сами все понимаете. Я, конечно, проверю возможные варианты, но время сейчас очень дорого. Не хочу вас пугать…

— Не испугаете, — покачала головой Наташа. — С Тимом все в порядке. Я чувствую, понимаете? Я знаю, что ему очень страшно, но с ним все в порядке.

Бабкин внимательно посмотрел на женщину. Ее уверенность была поразительной. «Может быть, это такое самовнушение, чтобы не сойти с ума от страха за ребенка? — подумал он. — В любом случае, лучше уж самовнушение, чем паника».

— Что касается врагов… — продолжала Наташа. — Если бы у моего мужа имелась любовница, которая намеревалась выйти за него замуж, то она была бы врагом. Но любовницы у него нет.

— Ваш муж — единственный наследник госпожи Гольц? — быстро спросил Бабкин.

— Не знаю, — удивилась Наташа. — Никогда, честно говоря, не задумывалась. Наверное, да. Ведь дочь Евгении Генриховны, кажется, умерла. Но она сама еще в таком возрасте, понимаете…