Знак розы

Проезжая мимо дома к гаражу, Перси обратил внимание на запущенные цветочные клумбы и опавшие листья, которые давно нужно было убрать. Никто здесь больше не живет, подумал он мрачно, заметив трещину в одном из сводчатых окон на застекленной террасе.

Он вздрогнул от неожиданности, когда у него за спиной хриплый голос произнес:

— Папа?

Перси изумленно оглянулся.

— Вайатт? Что ты здесь делаешь? Я думал, ты еще у ДюМонтов.

Вайатт смахнул паутину, свисавшую с дверной притолоки, и шаркающей походкой вошел в комнату. «Он когда-нибудь поднимает ноги?» — с раздражением спросил себя Перси, а потом сам же и ответил: конечно. Он собственными глазами видел, как Вайатт поднимает свои бутсы сорок шестого размера на футбольном поле. И только в присутствии отца он шаркал ногами.

— Что-то не в порядке с окном?

— Треснуло стекло. Скорее всего, в него врезалась какая-то птица или жук. Надо не забыть заменить его. — Перси выпрямился и отряхнул руки от пыли. Оконные стекла были грязные, как, впрочем, и весь дом. — Здесь все трещит по швам, — сказал он, криво улыбаясь собственному невеселому каламбуру. — Судя по твоему виду, тебя что-то беспокоит. Что стряслось?

Перси решил, что знает, в чем дело. Наверняка Вайатт пришел просить разрешения работать на плантации по субботам вместе с Мэттью. Мальчишки твердо знали, что в течение учебного года каждый из них должен работать на семейном предприятии по субботам, а летом - все рабочие дни, за исключением выходных. Перси частенько задумывался о том, был ли у Мэттью выбор - заняться фермерством или розничной торговлей? Едва он научился ходить, Мэри принялась таскать его за собой по Сомерсету. Скорее всего, парню ни разу не довелось постоять за прилавком в универсальном магазине ДюМонта. Мэттью, похоже, не лучился энтузиазмом, думая об ожидавшем его будущем фермера, но и не противился ему, выполняя свои обязанности с той же жизнерадостностью, как и все остальное, за что брался.

Перси был совсем не уверен в том, какие чувства питает Вайатт к профессии, к которой его готовили. Мальчик трудился в свойственной ему манере, не жалуясь и не ропща, но безо всяких эмоций. Он ни разу не выразил своего отношения к предприятию, ответственность за которое когда-нибудь разделит с отцом - а со временем и унаследует.

— Итак?

Взгляд Вайатта блуждал по комнате, он готов был смотреть куда угодно, только не в глаза отцу - еще одна фобия, которой он страдал в присутствии Перси.

— Мэттью, — наконец в свойственной ему манере, бесстрастно произнес Вайатт.

— Что случилось с Мэттью?

— Думаю, он очень болен, папа, но он взял с меня слово, что я не скажу об этом ни мистеру Олли, ни мисс Мэри, ни тренеру. Но насчет тебя я не обещал ему ничего.

Перси вдруг показалось, что время остановилось.

— Что заставляет тебя думать, будто он очень болен, сынок? — Обращение сорвалось у него с языка непроизвольно. Оба сделали вид, что ничего не заметили. — Мне ты можешь рассказать все. Я слышал, как он кашлял в церкви, и подумал, что Мэттью простудился. Что заставляет тебя думать, будто речь идет не просто о простуде?

— У него жар. Я заставил его померить температуру. Термометр показал сто четыре градуса[20]. И он плохо выглядит. Я очень беспокоюсь о нем, правда.

Впервые в жизни Перси не обратил внимания на грамматические ошибки и корявый порядок слов, что обычно заставляло его скрипеть зубами. В голосе Вайатта он расслышал нотки отчаяния, и голубые глаза сына наконец встретились с его взглядом.

— Где Мэттью сейчас?

— Наверху, в моей комнате. Его родители думают, что мы пошли на тренировку. Но Мэттью еле-еле досидел до конца обеда.

Перси в ужасе спросил:

— Ты хочешь сказать, что они позволили ему уйти? Они не заметили, что он болен?

— Ты же знаешь Мэттью, папа. По его поведению никто не догадается, что ему плохо. Он боится, что если его родители или тренер что-либо заподозрят, то они не позволят ему сыграть в пятницу вечером.

— Тогда ты обратился не по адресу, Вайатт. Если он болен, я позову его родителей, невзирая на то, есть у вас игра в пятницу или нет.

Вайатт кивнул.

— Вот почему я пришел к тебе. Я знал, что именно так ты и поступишь. Жизнь Мэттью важнее какой-то дурацкой игры в футбол.

Прыгая через две ступеньки, Перси поднялся в комнату Вайатта. Сын следовал за ним по пятам.

— Вайатт, ты же дал слово!— обвиняющим тоном бросил Мэттью, когда Перси ворвался в комнату и он увидел выражение лица крестного.

—Я никогда не обещал тебе, что не стану ничего говорить папе, — возразил Вайатт. — Ты болен, дружище. Тебе нужен врач.

Перси приложил руку ко лбу мальчика. Он весь горел. Его зубы выбивали дробь, несмотря на одеяла, в которые завернул его Вайатт.

— Он прав, Мэттью, — сказал Перси.