Знак Саламандры

– Она… пыталась строить ему глазки, – выговариваю наконец, чувствуя, как внутри что-то напрягается при воспоминании обо всех этих её декольте и якобы возникающих проблемах с программой. Капитан складывает пальцы домиком и внимательно смотрит поверх них, будто ждёт продолжения. – И он встретил её в коридоре перед кабинетом, и Сергея Морозова… Но этот-то точно не стал бы Сашке ничего такого подливать.

Князев продолжает смотреть, и я вдруг начинаю нервничать. Наконец он кивает и пробегает взглядом текст протокола.

– Вы упоминали, что стаканчик с кофе был вам знаком. Вы считаете, Ильина как-то могла повлиять на качество напитка из автомата?

Пожимаю плечами:

– Она могла подменить стаканчик, пока парни выясняли отношения… Знаете, можно затребовать в техническом отделе записи с видеокамер, там будет видно, делала она что-то или нет!

– Мы затребовали. – Капитан добывает из папки ещё несколько листков. – И даже посмотрели. Ильина действительно некоторое время находилась рядом с тем несчастным стаканчиком… Двадцать семь секунд, если быть точным. – Он делает паузу и снова поднимает взгляд. – В то время как вы, Екатерина Павловна, в тот же вечер провели в обществе кофейного автомата, вернее, обслуживающего его духа, тридцать четыре минуты и пятнадцать секунд. Аналогичные случаи были зафиксированы тринадцатого января, а также двадцать первого и двадцать девятого декабря. Как вы это поясните?

Я прикусываю губу:

– Мы… просто дружим.

Князев высоко задирает брови:

– С кофейным автоматом?

– Ну… да. – Звучит по-идиотски, я и сама это понимаю, поэтому быстренько перевожу тему: – А что было во флакончике, который выкатился из сумки Ильиной? Я почувствовала, что там что-то магическое, и потому…

Капитан склоняет голову к плечу, потом быстро просматривает документы в папке.

– Свидетели, – произносит он наконец, – никакого флакончика не видели. И при осмотре места происшествия ничего найдено не было. А что касается магии, то приступ ваш действительно был сильным… Да, насколько я понимаю, вы накануне не принимали свои лекарства?

Я чувствую, как по спине бегут мурашки, и выпрямляюсь. Некстати вспоминаются слова Маргариты – Князь, дескать, себе на уме. Хотя не факт, что она имела в виду именно капитана, фамилия распространённая… Но ведь флакончик точно был, не галлюцинации же у меня!

Князев откидывается на спинку стула и трёт переносицу под дужкой очков. Потом наклоняется к диктофону и отчётливо произносит:

– Перерыв на десять минут.

После чего жмёт кнопку, делает отметку в бланке и некоторое время молчит.

– Поймите правильно, Екатерина Павловна, я очень не хочу основывать свои выводы на предположениях – да и права не имею, если уж на то пошло. Но пока всё складывается так, будто…

Стискиваю кулаки, пытаясь держать себя в руках.

– Я начала ревновать, попыталась приворожить Сашку, а когда не вышло – расправилась с соперницей с помощью магии, предварительно устроив показательный скандал, чтобы свалить неудавшийся приворот на неё. Так?

Капитан качает головой и косится на диктофон.

– Вы этого не говорили, я этого не слышал. Однако… – Он тяжело вздыхает и перестаёт улыбаться. – Насколько я понимаю из вашего личного дела, вы не так уж часто сталкиваетесь с противоправной магией. А мне, к сожалению, доводилось расследовать разное… Знаете, порою бывает достаточно на эмоциях выкрикнуть «чтоб ты сдох» – а иногда хватает и простой мысли, чтобы получить результат.

– И труп, – глухо добавляю я. Ногти больно впиваются в ладони.

– И труп, – кивает Князев. – Конечно, это не убийство как таковое, да ещё очевидный магический аффект. И разумеется, мы будем ждать результатов экспертизы и проведём беседу с вашей, кхм, подругой из кофемашины, и запросим из больницы анализ крови Соколова. Но просто чтобы вы знали – чистосердечное признание в подобных случаях ускоряет процесс и позволяет смягчить наказание, вплоть до условного. Вы ведь не хотели её убивать, правда?

Я вздрагиваю и мотаю головой. Он сочувственно улыбается, и я закрываю глаза, чтобы не видеть этой улыбки. Маргарите я доверять не могу – но и капитану верить нельзя тоже. Если я подпишу признание, ему-то, конечно, будет проще – ничего не надо расследовать, никого искать, даже, может, экспертизу можно будет отменить, не знаю. И да, наказание смягчат…

Но я не хочу всю оставшуюся жизнь знать, что убила человека.

Второго.

Я залпом выпиваю полстакана ледяной воды и кашляю, пытаясь отдышаться. Потом снова качаю головой:

– Я подожду экспертизы.

Князев снова разводит ладонями – мол, как пожелаете – и тянется к кнопке диктофона, но в последний момент передумывает.

– Я бы очень не советовал вам, – произносит он, – пользоваться правом, указанным в седьмом пункте.

Я замираю – и всё-таки киваю. Сомнения сомнениями, но как-то не хочется, чтобы меня выметали веником из всех углов. Капитан ухмыляется, и мне на какой-то миг снова чудится довольный хищник, загнавший в угол бестолковую добычу. Но сказать он ничего не успевает.