Знак судьбы

— Да, наверное, — взглянув на него, Констанция согласно кивнула. Последнее время лицо Мэтью постоянно было мрачным и серьезным. Но как-то раз, несмотря на свою робость, Мэтью выказал откровенную радость. И, глядя на улыбающегося юношу, Констанция тогда подумала, что Мэтью по-своему очень красив. Она часто задавала себе вопрос: может, он недоволен тем, что она будет жить на ферме? Если причина его мрачного настроения в этом, то очень жаль, поскольку Констанция надеялась, что он будет скрашивать предстоящие долгие зимние вечера. Она представляла себе, как они будут беседовать о книгах (Мэтью часто обсуждал с Анной прочитанное). Ей было ясно: с Дональдом поговорить о книгах не удастся. Как-то Констанция высказала Анне сожаление по поводу того, что Дональд не любит читать. На что гувернантка язвительным тоном ответила: дескать, очень скоро ей придется столкнуться с тем фактом, что ее будущий муж практик, а отнюдь не мечтатель. Очень хорошее определение для Дональда — практик, а не мечтатель. Мэтью, напротив, был скорее мечтателем, чем практиком, но Констанция предполагала, что практиком ему быть просто не позволяет здоровье. Ей было очень жаль Мэтью, она испытывала к нему нежность. А его неласковое к ней отношение сильно огорчало девушку в последнее время.

Подъем стал круче. Бросив взгляд вперед, Мэтью прикинул, что до вершины им ехать еще милю, гроза же могла разразиться с минуты на минуту. В подтверждение его мыслей над холмами раздался первый мощный раскат грома. Констанция испуганно вскрикнула, и Мэтью подъехал к ней поближе.

— Не бойся, если попадем в грозу, то отыщем укрытие.

Девушка, с побелевшим от страха лицом, вцепилась в поводья.

— Я… извини… но я действительно очень боюсь грозы. Я пыталась побороть страх, но не смогла. Наверное… это глупо…

— Вовсе нет. Мужчины тоже боятся грозы.

— Правда?

— Конечно, я знаю… двоих.

— Мужчин?

— Да, мужчин. Есть один парень, он живет возле Слагифорда, тоже фермер.

— И он боится грозы?

— Каждый раз, когда небо темнеет, он прячется в коровник. — Мэтью надеялся, что Констанция не расскажет об этом Дональду, потому что он долго бы смеялся.

— Он… взрослый мужчина?

— Да, вполне взрослый. Но возраст тут ни при чем. Вот на рынке крутится один мальчишка, я видел несколько раз, как при первых раскатах грома он прятался под телегу. Так что ты не единственная, кого пугает гроза.

Констанция улыбнулась, а Мэтью улыбнулся в ответ, мысленно поздравив себя с тем, что ему удалось запудрить ей мозги.

— Вперед! Вперед! — подгонял юноша лошадей, но лошадь Констанции еле плелась, приближение грозы ее не пугало: слишком много их пережила она на своем веку. А вот молодая лошадь встревожилась, вскинула голову и заржала.

— Тихо, тихо, ничего страшного, — Мэтью пытался успокоить ее. Одновременно с этим в голову пришла странная мысль: нехорошо обманывать лошадь.

В небе сверкнула первая молния. Констанция, тихо вскрикнув, втянула голову в плечи. Мэтью снова приблизился к ней и взял за руку.

— Все в порядке, все в порядке, смотри — уже почти вершина. Каких-то пять минут, и мы будем в безопасности.

Констанция испуганно взглянула на Мэтью.

— Ты… можешь поторопить лошадь?

— Нет, боюсь, ее ничто не может поторопить — ни наводнение, ни гроза, ни буря. Но не волнуйся, все будет хорошо, только держись крепче.

— Темнеет, — жалобно промолвила Констанция.

Действительно, долина слева от них уже скрылась во мраке, а небо, похоже, опустилось на холмы. В темноте лицо Констанции казалось неестественно белым, вокруг рта у нее выступили капельки пота. Увидев это, Мэтью вздрогнул. Он схватил повод ее лошади и, хлестнув свою, крикнул:

— Вперед! Пошла! Пошла! — Лошадь Констанции не ускорила шаг, но Мэтью продолжал подгонять ее. При следующем раскате грома Мэтью и сам испугался, потому что на секунду ему показалось, что Констанция упала с лошади. Он вернулся к девушке, припавшей лицом к гриве, наклонился и положил ладонь ей на плечо. — Все, все уже прошло. Посмотри, все прошло.

С неба упали первые капли дождя. И к тому времени, как они проехали еще сотню ярдов, хлынул настоящий ливень, такой сильный, что их тела сгибались под струями.

Руководствуясь скорее интуицией, чем какими-то приметами, Мэтью свернул с тропы как раз в том месте, где стоял заброшенный дом. Спешившись, он подошел к лошади Констанции, и девушка буквально свалилась ему на руки. Мэтью торопливо отнес ее в темное промозглое укрытие и прислонил к стене.

— Подожди, я вернусь через минуту, — пообещал он, — только позабочусь о лошадях. — Юноша выскочил из дома, отвел лошадей в развалившуюся конюшню, привязал их там и бегом вернулся в дом.

Констанция стояла, прижавшись спиной к стене и закрыв лицо ладонями.

— Иди сюда, — позвал Мэтью, — тут есть скамья и что-то вроде стола. Путники, да и просто бродяги используют этот дом как убежище, так что здесь могут быть сухие дрова, мы разведем костер.

Когда Мэтью усадил Констанцию на скамью, она вцепилась в его руку и пробормотала сквозь стиснутые зубы: