ЗНАК ВОПРОСА 1995 № 01

Барклай де Толли поспешил объясниться с М. И. Кутузовым и поскакал к Горкам. По словам В.И. фон Левенштерна, разговор М. Б. Барклая де Толли и М. И. Кутузова продолжался несколько минут. Возвращаясь, М. Б. Барклай де Толли сказал В.И. фон Левенштерну: «По крайней мере не разгонят остального резерва». В это время они заметили, что на батарее Раевского «происходило какое-то необычайное движение». «Из-за дыма и пыли, — продолжает В. фон Ле-венштерн, — мы не могли видеть, какая была причина этого движения. Генерал поручил мне разузнать, в чем дело». Итак, согласно В. фон Левенштерну, атака А. П. Ермолова была приблизительно в 10-м часу утра. Следует обратить внимание на мысль, высказанную М. Б. Барклаем де Толли. Если полководец вводит в бой резервы, значит, считает дело проигранным. Можно допустить, что Н. Н. Раевский надеялся спасти батарею задействованными силами. Поэтому и не ввел в бой резервы. Ведь сражение еще только начиналось. Исполнявший обязанности обер-квартирмейстера 6-го пехотного корпуса поручик И. П. Липранди был свидетелем атаки А. П. Ермолова на батарею Раевского. Впоследствии И. П. Липранди написал ряд работ о войне 1812 года. В статье «Краткое обозрение эпизода Отечественной войны (из сочинения А. И. Михайловского-Данилевского) с прибытия князя Смоленского к армии 17 августа до оставления Москвы 2 сентября» он указал: «Почти в начале битвы… оба начальника главных штабов 1-й и 2-й армий Ермолов и Сен-При выбыли из фронта». Если допустить, что прав А. П. Ермолов, утверждая, что атака была предпринята в 12-м часу, то рану он получил в 14 часов (10 или 15 минут или полчаса длилась атака, полтора часа А. П. Ермолов приводил в порядок батарею, прежде чем его контузило. Следовательно, прошло два часа после 12 часов). 14 часов — это уже никак нельзя назвать началом сражения, ведь оно началось в 7 часов утра.

Адьютант А. П. Ермолова П. Х. Граббе так сообщает о гибели А. И. Кутайсова на батарее и о времени, когда это произошло: «Ему шел 29-й год жизни и 11-й час Бородинской битвы, когда он пал, не достигши полудня ни последней, ни первой».

Итак, П. Х. Граббе считает, что атака имела место в И часу, то есть на час раньше, чем указывает А. П. Ермолов.

Н. Н. Раевский также пишет о времени атаки на батарею: «С самого утра увидел я колонны неприятельской пехоты против нашего центра, сливавшиеся в огромную массу, которая, пришед потом в движение, отделила сильную часть от себя, направившуюся к моему редуту».

Известный прусский военный писатель и теоретик К. Клаузевиц во время Бородинского сражения исполнял обязанности обер-квартирмейстера 1-го кавалерийского корпуса и находился в свите своего корпусного командира-генерала Ф. П. Уварова в Горках, когда было получено сообщение о том, что в плен взят неаполитанский король (на самом деле взяли в плен генерала Г.-О. Бонами). Именно в это время М. И. Кутузов приказал Ф. П. Уварову «ударить французской армии во фланг и в тыл». «Решение относительно этой диверсии было принято между 8 и 9 часами утра», — пишет К. Клаузевиц. Значит, атака А. П. Ермолова была между 8 и 9 часами.

Согласно французским источникам, бой за батарею Раевскго начался не позже 9 часов.

«В 8 часов наш полк взобрался на холм и перешел Колочу… Мы строимся в боевую линию, и генерал Моран ведет нас на большую неприятельскую батарею», — так писал капитан Ш. Франсуа.

Если атака Ш.-А. Морана на батарею Раевского происходила утром между 9 и 10 часами, даже еще раньше, то понятно, почему генерал Н. Н. Раевский, увидев неприятеля у своей батареи, не спешил вводить резервы. Бой только еще начинался, и предстоял целый день борьбы.

Перед Бородинским сражением до сведения генералов было доведено распоряжение главнокомандующего 1-й Западной армии от 25 августа, подписанное начальником штаба А. П. Ермоловым, в котором, в частности, говорится: «Главнокомандующий особенно поручает господам корпусным командирам без особенной надобности не вводить в дело резервы свои…»

Историки Л. Л. Ивченко и А. А. Васильев, опираясь на русские и французские источники, убедительно доказали, что атака А. П. Ермолова на батарею Раевского не могла проходить в 12 часов.

Однако в своем рапорте М. Б. Барклай де Толли подтвердил то время начала атаки А. П. Ермолова на батарею Раевского, которое указал его начальник штаба. «К полудни 2-я армия… была опрокинута. Вскоре после овладения неприятелем всеми укреплениями левого фланга сделал он… атаку на центральную батарею. Все укрепления левого фланга взяты были неприятелем, который всеми силами угрожал левому нашему флангу и тылу 7-го и 6-го корпусов», — писал в своем рапорте М. Б. Барклай де Толли.