Знаменитость

Выглядел грузинский авторитет не молодо. Впрочем, его вполне могла старить обширная лысина, почти как у Ленина. Кавказские мужчины зачастую выглядят старше своих лет. Так что Дато вполне могло быть лет тридцать, а могло и все сорок пять. По-русски он говорил с грузинским акцентом, но правильно и свободно. Одет был в щеголеватый пиджак из мягкой черной кожи, невзирая на теплую погоду. На ногах авторитета были черные остроносые туфли на высоком, скошенном каблуке. На пальце – золотой перстень с каким-то массивным камнем. Он бы ничем особенно не выделялся бы в кругу обеспеченных грузин, давно обосновавшихся на рынках обеих столиц. Если бы не второй его спутник. Этот здоровяк был заметно моложе и на целую голову выше своего шефа. Он только молчал, а трехдневная щетина придавала его лицу дополнительную суровую угрюмость.

– Телохранитель, – шепотом отметил Алеша, когда Дато отвернулся.

Грузины обменялись парой непонятных фраз на своем языке.

– Садитесь в машину, – скомандовал нам Дато. – Со мной будете. Поговорим с авторитетными людьми о вашей проблеме.

Как только мы с Алешей забрались на заднее сиденье черной «Волги», певец немедленно спросил:

– Дато, а Бес круче тебя в вашей воровской табели о рангах?

Я не успел и глазом моргнуть, как он такое ляпнул! Причем на лице Алеши было написано такое невинное детское любопытство, словно он сам не понимал, что играет с огнем.

Дато ответил не сразу. Он долго смотрел на дорогу, видимо, подбирая слова. А Алеша Козырный не унимался.

– Я просто спросил: может ты у себя в Грузии вор в законе, а в Москве Бес главнее?

Я поддал ему локтем в бок, от всей души. Дело в том, что утром Алеша, проспавший всю ночь в ванне (и едва не затопивший нижних соседей), на полчаса куда-то исчез. И видимо, успел где-то хватануть. Потому сейчас был подозрительно бодр и бравировал смелостью.

– Не бывает, уважаемый, так, что один вор хуже, другой – лучше. Коронованный вор – его слово – закон, – авторитетно растолковал Дато, как бы пропустив мимо ушей Алешину дерзость. – А Бес – он не настоящий авторитет. Он – мокрушник. Режет направо и налево. А по понятиям, как мокрушник законником считаться может? Весь его авторитет только на страхе держится. Не на уважении. Нет в нем справедливости, генацвале…

Водитель-телохранитель даже цокнул языком, и в полголоса произнес какую-то гортанную фразу.

– Многие не уважают и не признают кровавый его авторитет. А Бес понимает – все это видят. И ему хочется доказать, пригнуть людей, волю свою навязать. Потому, что сам боится. Когда все люди поймут, что не настоящий его авторитет – плохо будет…

– Боятся, значит, уважают, – с хмельным упрямством заявил Алеша.

– Много говоришь, уважаемый, – неодобрительно заявил Дато, не оглядываясь на Алешу со своего переднего сиденья. – Ты певец?.. Тебе петь, а не рассуждать будет правильнее.

Наша черная «Волга» завернула к служебному входу и проехала прямо вдоль причалов речного вокзала. Охранник, у ворот с вывеской «только для служебного транспорта» и не думал спрашивать пропуск, а торопливо засуетился, поднимая шлагбаум. И, наверное, даже отдал бы честь, если бы успел – наша «Волга» вихрем промчалась, не снижая скорости. А москвичам, которые шли по причалу, угрюмый грузин-водитель отчаянно сигналил, и они шарахались из-под колес в панике.

– С ветерком едем! – оценил Алеша. – С понтом!

«Волга» эффектно затормозила возле очередной двери «посторонним вход воспрещен», которая немедленно распахнулась для нас. И по короткому коридорчику, безо всякой очереди, нас провели на небольшой кораблик. «Ракета», из тех, что на подводных крыльях лихо гоняют по Москва-реке.

– Дуру отдай, – преградили дорогу несколько блатных, как только мы шагнули на борт кораблика.

Грузин-телохранитель явно замялся, его правая рука продолжала оставаться под пиджаком.

– Тимур велел – никаких волын на борту, – на всякий случай пояснил блатной со шрамом «заячьей губой». – Расходиться будем, я все верну.

– Отдай, Муртаз, – как бы небрежно и снисходительно велел Дато и, не оглядываясь, шагнул вперед. – Мужчина не этим силен.

– Наган, – прошептал мне на ухо Алеша, краем глаза подсмотрев, что передал встречавшим уркам охранник Дато.

Как только мы прошли в пассажирский салон, кораблик отчалил.

– Прям, как у нас в ресторане «Парус»! – мгновенно оценил обстановку Алеша Козырный.

Вместо обычных рядов пассажирских сидений, здесь были накрыты длинные столы буквой «П». В передней части салона настраивал инструменты вокально-инструментальный ансамбль. Собравшаяся здесь публика, только на первый взгляд походила на обычных пассажиров. Но понемногу я разглядел существенные отличия. Например, бросалось в глаза отсутствие женщин. Присутствующие мало говорили между собой. Только усиленно поздравляли какого-то мужчину средних лет и тоже кавказской национальности.

– Спросят – вы со мной! – предупредил Дато «Южный» и тоже поспешил присоединиться к поздравлениям.

– Собрались, упыри! – шепнул мне на ухо Алеша.