Знаменитость

Однако, именно этому одинокому типу приветливо помахал рукой Лев Евгеньевич.

– Здравствуй, Яша! Что мы сегодня имеем в наличие?

– Опачки! – шепнул мне на ухо, пораженный Алеша Козырный.

И тогда я понял, где уже прежде видел молдаванина. Это был тот самый скрипач, который заманил нас в картежный притон из «Гамбринуса». Только сейчас он надел кепку и сильно зарос щетиной, а потому был не сразу узнаваем. Зато бросалось в глаза, как этот тип сам делает вид, будто видит нас впервые. Он демонстративно смотрел в сторону. Словно побаивался нас. И бояться было за что – он тогда просто подставил нас с Алешей. Вот только, нам самим было ни к чему, чтобы Рудик узнал о похождениях недельной давности. И предъявлять молдаванину справедливые претензии я не собирался. Мы как бы заключили молчаливый пакт взаимного не узнавания.

А этот Яша тем временем излучал радушие по отношению к нашему подпольному продюсеру.

– Лева! Для тебя, все как в лучших домах! – обещал молдаванин. – Сегодня мы имеем тромбон, кларнет, виолончель, две скрипки, медные тарелки, но они свободны только полудня. Уже ангажированы на похороны. В четыре состоится вынос тела. Грек Ираклий Попандопуло скончался. Ты его не знал?..

– Яшенька, ну к чему мне медные тарелки? – снисходительно прервал его Рудик. – Медные тарелки мне вовсе без надобности. И не пудри мне мозги. А скажи за скрипку.

– Скрипка нужна всем! А сколько платишь, Лева?

Они коротко пошептались.

– Ну-у, за такие деньги, Лева, на скрипке сыграю только я! – притворно возмутился молдаванин.

– Надеюсь, Лева не возьмет этого придурка? Он же играет на скрипке хуже пацана, разучивающего гаммы. Помнишь? – сквозь зубы пробормотал мне Алеша Козырный.

– Ага. И еще помню, как ты ему червонец зачем-то заплатил, когда надо было пинка наладить, – также вполголоса пробормотал я.

Тем временем Лев Рудик гнул свою линию.

– Яша, не лепи мне горбатого. Ты же сразу понял, что нам нужен уважаемый Моисей Лабух. Только он впитал в себя колорит старой Одессы, только он сумеет правильно сыграть то, что мы собираемся и не сфальшивить…

– Ну-у, Мойша Лабух! Все хотят Мойшу, вынь да полож, но ему-то уже за семьдесят! Опять же ревматизм. Он нынче играет, только если гонорар подстать его незаурядному таланту…

С первого же слова их диалог был отчаянным торгом. В котором схлестнулись два достойных, и, по-видимому, давно знающих друг друга противника. Обмениваясь шуточками, дельцы под локоток прогуливались туда-сюда, вполголоса обсуждая детали крупной сделки.

– Лева, я тебе сверху даю еще тромбон – бесплатно… – предлагал чернявый Яша.

– Какой может быть тромбон, когда у тебя некому играть на басу?.. – резонно возражал Рудик.

Они хлопнули по рукам только через четверть часа.

– Эй, шкет! – окликнул молдаванин подростка, стоявшего на другой стороне улицы. – Ну-ка, свистни!

Мальчишка стремглав забежал в подворотню, и издал там свист такой силы, будто от причала отходил океанский лайнер.

А Лев Рудик взялся отсчитывать денежные купюры.

– Всучил все-таки Яша нашему Леве свой тромбон, – хихикнул мне на ухо Алеша.

Из освистанной подворотни один за другим появились музыканты. Видимо, они там прятались в теньке, ожидая заказа. Первым шел высокий мужчина с тромбоном, а уже за ним потянулись гитаристы и саксофон.

– Забирай ансамбль! Они твои до 19.00, – скомандовал молдаванин, тщательно слюнявя палец, прежде чем пересчитать деньги.

– Лева! Надеюсь, ты не взял этого чернявого? А то он играет на скрипке, как будто не смазанными дверными петлями ворочает, – Алеша взволнованно предупредил нашего продюсера.

– На скрипке у нас будет играть настоящий виртуоз! – удовлетворенно цокнул языком Рудик. – А откуда ты знаешь, как Яша играет?

Алеша замялся, сходу не сообразив, что выдал себя. Рудик нахмурился.

– Ну, это… – начал Алеша, не сразу соображая, что бы соврать.

– Ну, а за уважаемым Моисеем я лично поеду к нему домой, и привезу куда надо, только адрес напиши, – молдаванин подал Рудику обрывок газетного листа и карандаш. – А ты слыхал, Лева, какой нынче кипеж в Одессе? – поинтересовался Яша, пока Рудик выводил адрес на клочке.

– Так меня же два дня в городе не было, – ответил Рудик, с нарастающей тревогой оглядываясь на нас.

– И он мне будет говорить, что ничего не знает! – хохотнул успокоившийся молдаванин. – Когда у самого два питерских жигана за спиной. Я уж грешным делом испугался – по мою душу пришли. Думаю, раз сам Лева перед питерскими не устоял, то мне вообще лучше спрятаться. А вы значит одна компания? Поладили?

Яша, переставший робеть после того, как деньги перекочевали в его карман, подмигнул мне, как старому знакомому. Он явно готовился нарушить пакт неузнавания. Этому мелкому жулику хотелось еще прибавить авторитета в глазах своих музыкантов.

– Что-то я не догоняю, какие питерские жиганы, Яша? – еще сильнее нахмурился Рудик.