Знаменитые самоубийцы

«Фадеев то и дело задремывает на заседании. В машине: «А вот на XX съезде нас с тобой уже не изберут, и будет нам полегче (пить?)».

На XX съезде партии Фадеева избрали уже не членом ЦК, а всего лишь кандидатом.

Корней Чуковский писал: «Он был не создан для неудачничества, он так привык к роли вождя, решителя писательских судеб – что положение отставного литературного маршала для него было лютым мучением».

Но ведь после смерти Сталина в опале оказался не только Фадеев, но и, скажем, Константин Симонов, который был его заместителем в Союзе писателей и главным редактором «Литературной газеты». Но Симонов пережил потерю должности, опалу, стал много писать, обрел новую литературную славу, не менее громкую. А Фадеев ничего не написал и застрелился.

Вино и женщины

Спился? Говорят, что алкоголизм – самый медленный путь самоубийства. Фадеев вспоминал, что впервые приложился к самогону, когда был в партизанском отряде на Дальнем Востоке. Не хотел отставать от взрослых и крепких мужиков. Потом привык, уже не мог без алкоголя. Говорил так:

– Когда люди поднимаются очень высоко, там холодно и нужно выпить, спросите об этом летчиков-испытателей.

Фадеев достиг таких высот, где страшно было находиться.

Когда у Фадеева начинался запой, он прятался от врачей, но его находили. Появлялись санитарная машина и два медбрата в белых халатах – на тот случай, если бы он не пошел. Его упрятывали в кремлевскую больницу на несколько месяцев. А когда выпускали, у него на радостях опять начинался запой, и его снова укладывали.

Многие полагали, что Фадеева еще и спаивали.

9 июля 1949 года начальник Второго главного управления Министерства госбезопасности Евгений Петрович Питовранов переслал агентурное донесение своему министру Виктору Семеновичу Абакумову. Тот переслал бумагу Сталину. Агент госбезопасности излагал свой разговор с драматургом Николаем Федоровичем Погодиным о положении в Союзе писателей:

«У всех создалось впечатление, – заявил Погодин, – что Фадеев верит только Софронову. Симонов, после того как Софронов на собрании назвал его пособником космополитов, почти не вмешивается в эти дела. Фадеев же почти не бывает в Союзе.

Мне известен, например, такой факт. По возвращении из Барвихи Фадеев сказал, что надо собрать драматургов и обсудить ошибки, допущенные в пьесе «Карьера Бекетова» (пьеса Софронова. – Авт.) Тогда Софронов сделал все возможное, чтобы избежать этого. Накануне обсуждения его пьесы он приехал к Фадееву с каким-то приезжими с Дальнего Востока, оказавшимися товарищами Фадеева. Было выпито много вина, и после этого Фадеев больше не появлялся в Союзе писателей.

Ведь мы все знаем, что Фадеева надо беречь и ни в коем случае не приглашать его выпить. Это всем известно уже давно. У нас, старых писателей, создается впечатление, что Софронов в нужный момент просто спаивает Фадеева. После того случая Фадеев уже не занимался делами, а Софронов с 1 июля уехал на два месяца в отпуск».

Фадеев много лет был министром по делам литературы. И постоянно говорил, что мечтает сбросить это бремя и вернуться к творчеству. Сталин заботился о своем главном писателе, создавал ему условия для успешной творческой работы. В 1949 году это оформили постановлением политбюро:

«Принять предложение Союза советских писателей СССР о предоставлении членам Секретариата Союза, в связи с их перегруженностью организационными и общественными обязанностями, ежегодно трехмесячных творческих отпусков с сохранением заработной платы».

Иначе говоря, помимо обычного месяца на отдых еще три месяца Фадеев, оставаясь на казенном коште, мог, отложив все дела, беспрепятственно писать. Такие условия не создавались даже для членов политбюро. Когда он брался писать роман, ему давали и более продолжительный творческий отпуск. Но ему постоянно что-то мешало вернуться к литературному творчеству.

Он возмущенно писал коллегам по секретариату правления Союза писателей:

«Мне давали на один год «отпуск». Что же это был за «отпуск»? Шесть раз в течение этого года меня посылали за границу. Меня беспощадно вытаскивали из Магнитогорска, Челябинска, Днепропетровска еще недели за две до заграничной поездки, чтобы участвовать в подготовке документов, которые отлично могли быть подготовлены и без меня, притом примерно столько же уходило на поездку, потом неделя на то, чтобы отчитаться.

Два месяца ушло на работу в комитете по Сталинским премиям. Я участвовал в проведении Всесоюзной конференции сторонников мира. В условиях этого так называемого «отпуска» я имел для своих творческих дел вдвое меньше времени, чем для всего остального…»

Добавим еще, что Фадеев был депутатом Верховного Совета СССР, Верховного Совета РСФСР, Московского Совета. Александр Александрович без тени сомнения говорил о своем большом литературном таланте, повторял: вот освобожусь от всего и наконец-то засяду за книги, которые станут подарком читателю.

Не любивший Фадеева Шолохов ехидно замечал: