Знаменитые самоубийцы

Советские партийные и государственные чиновники всеми правдами и неправдами пробивались в академию. Они понимали, что рано или поздно лишатся хлебного места в аппарате, но из академии их не исключат, и будут они получать высокую зарплату, смогут пользоваться машиной и академической поликлиникой. Действительный член Академии наук – свидетельство высокого социального статуса и некая гарантия материальных благ. И вообще – одно дело пенсионер, тоскующий на лавочке у подъезда, другое – академик…

Во время академических выборов ЦК прилагал особые усилия для того, чтобы провести нужных людей. Выступать против влиятельных кандидатов уже мало решался. Но голосование оставалось тайным, и академики имели возможность проявить самостоятельность. В 1972 году академиком пытались избрать министра высшего и среднего специального образования Вячеслава Петровича Елютина. Он был директором Московского института стали и сплавов, а потом два десятка лет руководил министерством.

Против выступил ректор московского университета академик Иван Григорьевич Петровский, который видел в министре олицетворение советского бюрократизма. Избрание Елютина академиком затруднило бы полемику с ним. Но самому Петровскому выступать против своего министра было не с руки. Он обратился за помощью к выдающемуся физику-теоретику академику Михаилу Александровичу Леонтовичу.

Академиков выбирают в два этапа. Сначала за него голосуют коллеги по отделению, после чего окончательное решение принимает общее собрание Академии наук. На собрании секретарь отделения доложил, что химики проголосовали за Елютина.

– Есть ли вопросы? – поинтересовался президент академии.

Обычно вопросов не бывает. Но тут Михаил Леонтович попросил секретаря отделения охарактеризовать научные достижения будущего академика. Тот перечислил работы Елютина.

– А когда эти работы были опубликованы? – поинтересовался Леонтович.

Выяснилось, что все они появились до 1958 года.

– Но позвольте, – сказал Леонтович, – именно за эти работы мы его в 1962 году избрали членом-корреспондентом. А что им сделано с тех пор?

Секретарь отделения не знал, что ответить.

– И вообще, – твердо заявил Леонтович, – мне непонятно, как можно одновременно быть министром и работающим ученым, достойным избрания в академики!

Елютина прокатили. Академиком министр не стал. Келдышу это был неприятно. Его считали виноватым в том, что он «не обеспечил избрания одобренного в ЦК кандидата». Но он ничего не мог поделать с человеком такой порядочности и принципиальности, как Михаил Леонтович. Во время выборов в академию осенью 1946 года он написал заявление, вошедшее в историю:

«Довожу до вашего сведения, что я отказываюсь баллотироваться в действительные члены Академии наук СССР и прошу мою кандидатуру снять с баллотировки. Среди представленных в качестве кандидатов в действительные члены АН имеются уже два кандидата физика-теоретика, которые, на мой взгляд, являются несомненно достойными избрания, – это профессора И.Е. Тамм и Л.Д. Ландау. Поэтому, не желая конкурировать с этими кандидатами, я и считаю нужным свою кандидатуру снять…»

Стремившиеся в академики чиновники не обладали и малой толикой такого благородства. Во главе отдела науки и учебных заведений ЦК КПСС Брежнев держал своего давнего помощника Сергея Павловича Трапезникова. В пятидесятые годы он был директором республиканской Высшей партийной школы и одновременно главным редактором журнала «Коммунист Молдавии». В Кишиневе он вошел в команду Леонида Ильича, которая писала первому секретарю ЦК Компартии Молдавии речи и статьи.

Перед назначением Брежнев поделился со своим помощником по международным делам Александровым-Агентовым:

– Знаешь, я думаю заведующим отделом науки сделать Трапезникова. Как ты думаешь?

Александров-Агентов признавался потом, что пришел в ужас: Трапезников – безграмотный, примитивный человек. Он сказал Леониду Ильичу:

– У меня в сейфе лежит написанная Трапезниковым от руки бумага, в которой на одной странице восемнадцать грубейших орфографических ошибок. И этот человек будет руководить развитием нашей науки, работой академиков?

Брежнев нахмурился и оборвал разговор. Не сказал, что, вероятно, думал: грамотных людей полно, а по-настоящему преданных куда меньше… Трапезников был редкостным мракобесом. Горестно вопрошал:

– Что же будет с марксизмом, когда мы умрем?

Трапезников стал членом ЦК, депутатом Верховного

Совета, а мечтал быть академиком. Трапезников выставил свою кандидатуру в члены-корреспонденты Академии наук. Обществоведы его кандидатуру одобрили. Но 2 июля 1966 года на общем собрании академии против Трапезникова смело выступил академик Игорь Евгеньевич Тамм, один из выдающихся физиков, лауреат Нобелевской премии:

– Речь идет не о том, что он может быть очень хорошим начальником отдела науки. Не об этом идет речь, а речь идет о научных заслугах.