Читаем Знаменитые Скорпионы полностью

Началось же все с фильма Николая Губенко (17 августа 1941 года, Лев-Змея) «Пришел солдат с фронта» (1972; Государственная премия РСФСР в 1973 году), где Глузский сыграл роль слепого фронтовика Ивана Степановича Меньшикова. Отметим, что это был режиссерский дебют актера Н. Губенко, который снимался в экспериментально-творческом объединении (ЭТО) «Мосфильма», которым руководил Григорий Чухрай (23 мая 1921 года,

Близнецы-Петух). Узнав, что Губенко собирается снимать в этой роли Глузского, Чухрай выступил против. Он был убежден, что внешние данные Глузского не корреспондируются с этим персонажем. Ему в Иване Степановиче – человеке волевом, прошедшем всю войну, – виделся этакий Платон Каратаев.

Отметим также, что с астрологической точки зрения у Скорпиона-Лошади и Близнецов-Петуха круглая дисгармония (особенно по месячным знакам). Впрочем, про деловые отношения Лошади и Петуха гороскоп также выдает плохую характеристику: «Петух улетит, а Лошадь убежит, так и не поняв друг друга».

Однако у Змеи совсем иные отношения с Лошадью. Как вещает гороскоп: «Змея ценит работящую Лошадь и не прочь воспользоваться этим в своих целях. К тому же гнев Лошади не затрагивает мудрости Змеи». В итоге Губенко так убежденно отстаивал кандидатуру Глузского, что Чухрай дрогнул.

Таким образом свою первую главную роль в кино наш герой сыграл в возрасте 53 лет. Но почин был сделан.

Следующей главной ролью актера (и одной из самых заметных в его послужном списке) стала роль академика Никодима Сретенского в фильме астрологического «однокомандника» Лошади – режиссера-Собаки Ильи Авербаха (28 июля 1934 года, Лев-Собака) «Монолог» (1973). Кстати, первоначально роль академика предназначалась для Ростислава Плятта, но тот по каким-то причинам от нее отказался, и тогда на горизонте возник Глузский. По словам самого актера, эта роль оказалась для него самой сложной в длинном списке сыгранных ранее. Был даже момент, когда Глузский дрогнул и хотел было от нее отказаться. Но, к счастью для всех, период сомнений длился у него недолго.

Стать шедевром этой ленте помогла астрологическая совместимость его главных создателей. Судите сами. Про однокомандников Авербаха (Собака) и Глузского (Лошадь) мы уже упоминали. Оператором был Дмитрий Месхиев (25 августа 1925 года,

Дева-Бык), в роли дочери Сретенского – Маргарита Терехова (25 августа 1942 года, Дева-Лошадь), в роли его внучки – Марина Неелова (8 января 1947 года
, Козерог-Собака).

Как уже отмечалось, Собака и Лошадь принадлежат к одной астрологической команде и хорошо взаимодействуют друг с другом. Правда, здесь несколько особняком стоит Бык-Месхиев, у которого не очень хорошее взаимодействие с Лошадьми, но по месячным знакам у него полное совпадение как с Глузским, так и с Тереховой. Что касается отношений Собаки и Быка, то первая является векторным «хозяином» последнего и тому просто некуда деваться, как работать на нее. Что Месхиев и делал, с упорством профессионала слушая команды одной Собаки – Авербаха (как сказано в их гороскопах: «Если Лев будет руководить, а Дева заниматься конкретным делом – все у них получится») и запечатлевая на пленку другую Собаку – Неелову.

По опросу, проведенному польским журналом «Экран» среди своих читателей, «Монолог» был назван лучшим зарубежным фильмом 1974 года в Польше. Два года спустя фильм был удостоен приза на кинофестивале в Джорджтауне. Критик Л. Аргус позднее писала:

«Я выбираю фильм «Монолог» в память о ленинградском режиссере Илье Авербахе, а вместе с ним выбираю интимность, камерность и спокойную безусловность профессионализма, что некогда была присуща обочине советского мейнстрима. Я выбираю соблюденную в этом фильме золотую середину между жанром и авторством, между демократичностью и элитарностью. Я выбираю негромкую и отнюдь не выдающуюся, но все же волшебную силу искусства, которая рождает всегда великий эффект сопереживания и делает старого профессора Никодима Сретенского с его интеллигентскими рефлексиями, нелепыми привычками, беспутным семейством и конченой жизнью близким, родным и понятным каждому зрителю независимо от возраста, статуса и интеллекта».

Кроме академика, кого только не играл в кино Глузский в те годы: инженера, купца, крестьянина, даже шута сыграл в фильме Александра Митты «Сказ про то, как царь Петр арапа женил» (1976; шут Балакирев). Сыграл он и несколько «военных» ролей в фильмах: «Пламя» (партизан Гузей; Серебряная медаль им. Довженко), т/ф «Рассказ о простой вещи» (следователь Туманович), т/ф «Принимаю на себя» (командарм Турначев) (все – 1975), «Обелиск» (1977; командир партизанского отряда Селезнев), т/ф «Время выбрало нас» (1979; партизан Фаддей).

Перейти на страницу:

Все книги серии Астрология в биографиях знаменитых людей

Знаменитые Стрельцы
Знаменитые Стрельцы

В этой книге собраны биографии самых знаменитых людей нашей эпохи, рожденных под созвездием СТРЕЛЬЦА, – больших идеалистов, жизнерадостных и великодушных, общительных и дружелюбных.Авторы – легендарный астролог России Павел Глоба и не менее известный биограф-искусствовед Федор Раззаков – объединили свои усилия, чтобы на конкретных примерах показать влияние «астрологической карты» на судьбу и характер человека. Увлекательно, с массой живописных деталей они доказывают: всё, что начертано звездами, сбывается! Вам представляется уникальная возможность это проверить, а также убедиться, как много общего у вас и кумиров, рожденных с вами под одной звездой.

Павел Глоба , Павел Павлович Глоба , Федор Ибатович Раззаков

Биографии и Мемуары / Эзотерика, эзотерическая литература / Эзотерика / Документальное

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное