«Как исполнители они не очень впечатляли: играли элементарно, Андрей Макаревич пел гнусавым голосом (немного похоже на Дилана) и очень смущенно держался на сцене. Их музыка по-прежнему сильно отдавала «ливерпулем», косметически припудренным под хард-рок. Несколько красивых мелодий, а вообще, ничего особенного. Но все это и не имело большого значения, ибо реальная миссия «Машины времени» состояла совсем в другом, а именно – «заставить людей думать», разумеется над текстами песен…
На мой вкус, стихи Макаревича немного пресноваты – абстрактны и дидактичны, – но они, бесспорно, честны и полны озабоченности. В них точно, пусть и в «мягком фокусе», переданы симптомы злостной эпидемии потребительства и неверия, косившей в то время всех подряд. Естественно, говорить об этих вещах во всеуслышание было не принято: средства массовой информации старательно поддерживали максимально благополучный (и лживый) образ решительного и идейно убежденного современного героя. Именно поэтому «проблемные» песни «Машины времени» имели фантастический резонанс, как один из немногих чистых голосов в фальшивом хоре…»
Об этом же слова другого критика – И. Смирнова: «В создаваемых ими («машинистами». –
Настроение песен «Машины времени», как правило, чрезвычайно мрачное. Не имея никакого желания становиться на одну доску с теми т. н. критиками, которые считают пессимизм отрицательным качеством произведения, лишающим его права на внимание читателя, зрителя или слушателя, мы в интересах истины должны признать, что рокеры в этом отношении оказались весьма не похожи на бардов: в песнях Окуджавы, Высоцкого и приобретавшего в начале 70-х годов все большую популярность Аркадия Северного в десять раз больше жизнеутверждающей энергии…»
Отметим, что у Макаревича в ту пору и в самом деле было много «морских» песен: «Песня о капитане», «Тихая гавань», «Штиль», «За тех, кто в море», «Старый корабль» и т. д. Да и сам Макаревич любит море – на почве этой любви он стал дайвингистом. Все это не случайно, а прямо вытекает из его астрологического знака – он не просто Змея, а Водяная (1953
).В 1972 году группа «Машины времени» на несколько месяцев прекратила свое существование и ее участники влились в состав популярной рок-группы «Лучшие годы», которая практиковалась на исполнении западной музыки и копировала Элвиса Пресли, Тома Джонса, Джеймса Брауна, Уилсона Пикета, «Лед Зеппелин» и др. Все лето «Лучшие годы» провели на юге в Международном студенческом лагере «Буревестник-2» в Вишневке, где играли на танцах.
В 1973 году «Лучшие годы» почти в полном составе ушли на профессиональную сцену и «Машина времени» (теперь она называлась в единственном числе) была возвращена к жизни (из «Лучших годов» в нее перешел клавишник Игорь Саульский). Из-под пера Макаревича на свет родились новые «хиты»: «Хрустальный город» («Я был вчера в огромном городе…»), «Туманные поля» («Я видел странный сон…»), «Круг чистой воды» («Я раскрасил свой дом…»), «Ты или я» («Все очень просто…»), «Я устал» («Я устал встречать знакомых и гадать, кто друг…») и др.
Однако период относительного спокойствия в группе длился недолго – вскоре произошел конфликт между Кавагоэ и Кутиковым, что вполне закономерно с точки зрения астрологии – Рак (Кавагоэ) и Овен (Кутиков) – знаки, плохо совместимые. Как вещает гороскоп: «Полное несходство жизненных принципов создаст непреодолимые проблемы как в дружбе, так и в партнерстве». В итоге Кутиков ушел в группу «Високосное лето». За ним покинул группу и Саульский. Уставший от этих дрязг Макаревич собрал свои нехитрые пожитки и отправился на юг – играть в одной из сборных групп в спортивном лагере МГУ в Джемете.
Между тем следующий год запомнился Макаревичу прежде всего двумя событиями: его отчислением из института и съемками в кино. Расскажем все по порядку.