Почти во всех памятниках «куликовского цикла» отмечена двухдневная заминка – остановка войска около Дона без указания, где это произошло. Принятым в современной историографии маршрутом из Коломны на устье Лопасни через Оку и далее на юг, к устью Непрядвы, Дмитрий идти не мог по двум причинам.
Во-первых, маршрут обычных набегов ордынцев на Москву и Рязань шел восточнее, по высокому левобережью Дона на Переяславль Рязанский и на Коломну. Именно так в 1378 году шел на Москву Бегич, разбитый наголову русскими войсками. А задачей московских воевод было как можно раньше встать на пути ордынцев, перегородив им дорогу на самых далеких рубежах.
Во-вторых, именно здесь, в районе нынешнего Скопина, должен был остановиться московский князь, получивший первоначальное известие, что Мамай кочует в верховьях реки Цны. Вот почему можно утверждать, что двухдневная задержка была вызвана растерянностью москвичей, когда, пройдя южнее обычных застав между Чюром и Михайловом, они не встретили Мамая. Если бы они с ним разминулись и Мамай оказался в тылу русского войска, ему была бы открыта дорога к незащищенной Москве.
И только к началу третьего дня местоположение Мамая, ожидавшего подхода Ягайло, было обнаружено на правобережье Дона. Следовало срочно форсировать Дон и отсекать Мамая от спешившего к нему великого князя литовского. В этот момент и появился посланец троицкого игумена.
И вот что любопытно: он знал, где следует искать великого князя. Можно думать, что этот район был изначально назначен для сбора запаздывавших подкреплений, и промедли Дмитрий еще немного, Мамай сам вышел бы сюда с правобережья Дона, но уже с Ягайло. Одновременность двух радостных известий — письма Сергия и возвращения разведки – могла вызвать благодарственный молебен и заронить мысль об основании монастыря в случае победы.
Если принять версию о ставке московского князя на месте будущего Дмитриевского монастыря 5 сентября 1380 года (за два дня до праздника Рождества Богородицы), то последующее время оказывается достаточным для перехода к Дону, переправы через него и выхода к Непрядве. Здесь время и расстояние на местности совпадают с теми, что указаны в пространной «Летописной повести». Другое дело, мог ли быть Пересвет посланцем Сергия Радонежского, если он не был иноком Троицкого монастыря? Полагаю, что мог.
Напомню, что по приезде из Трубчевска (захваченного у Ягайло московским князем вместе с городом Стародубом) в Москву с семьей и дружиной князь Дмитрий Ольгердович получил «в кормление» город Переславль Залесский. Переславский полк в Куликовской битве возглавлял воевода Андрей Серкизович. Но кто передал туда эту весть? Дмитрий Ольгердович со своей дружиной находился при московском князе, так что эту миссию должен был выполнить кто-то из его доверенных людей. Для поездки Пересвета в Переславль было достаточно причин: он мог сопровождать туда семью князя, поехать за переславским полком и так далее. Наконец, при получении известия о сборе войск Пересвет просто мог находиться в Переславле, откуда поспешил с полком на Дон.
Не будем гадать, какая из этих причин сыграла свою роль. Важно установить, что именно в это время брянский боярин Александр Пересвет с наибольшей вероятностью мог ехать из Переславля «в действующую армию». Его путь лежал мимо обители преподобного Сергия, где он должен был заночевать и встретиться с настоятелем, который вряд ли отказался от возможности послать своему «крестнику», князю московскому, благословляющее письмо и освященную просфору к грядущему празднику Рождества Богородицы.