Знание-сила, 2001 № 02

Накопилось множество уникальных результатов. Уманский сказал, что по ним вполне можно защитить диссертацию. Крылов «скромно» ответил: это все лишь подготовка к будущей нобелевской работе по биологическим молекулам… Так получилось, что две статьи, написанные и вышедшие в свет в 1936 году от имени двух авторов – Уманского и Крылова, – единственные публикации В.А. Крылова по избранной им профессии. При создании электронографа В.А. понял, что на сходном принципе может быть создан электронный микроскоп. Он немного опоздал – за четыре месяца до него идея электронного микроскопа была опубликована.

«Классово свой», В.А. Крылов был слишком самобытен. 30-е годы – годы массовых арестов и казней. Крылов говорит: «Арестовывать и дурак может, нужно уметь руководить*. Эти слова – был написан донос – достаточное основание для НКВД. Еше один повод – студент Михайлов с восторгом читает в газете стихотворение в поддержку репрессий. Крылов говорит, что это никакая не поэзия. Байрон – вот это поэт! Михайлов кричит: «Ах, ты зашишаешь врага народа Байрона, а советских поэтов поносишь!». Было принято постановление: «Исключить Крылова из комсомола за защиту Байрона и других врагов народа». Постановление это не было утверждено общеуниверситетским собранием. Однако из университета пришлось уйти. Крылов перешел на работу в Пединститут имени К. Либкнехта на кафедру А.Н. Зильбермана. Он надеялся быстро защитить диссертацию по структурам органических молекул и перейти к главной теме – структуре биологически важных молекул.

В.А. Крылов был арестован 23 октября 1938 года. Ему «дали» 5 лет заключения в концлагере. Через 5 лет, когда кончился срок, шла война, и он до 1946 года оставался в ссылке. При освобождении ему показали «дело»: в нем было пять доносов – оснований для ареста. Самый страшный был написан его однокурсником, «душой общества», общительным и веселым. Он сообщал, что Крылов организовал антисоветскую организацию, куда пытался вовлечь и автора доноса. Михайлов доносил о Байроне. Секретарь комсомольской организации – об антисоветских настроениях. Автор одного из доносов, увидев Крылова после освобождения, бросился к нему в слезах – его заставили написать под угрозой ареста, а он взял тогда к себе сына арестованного друга. Зато он постарался написать ничего не содержащий донос…

Антисоветская организация – значит следователи должны выявить ее, всех участников, все планы. В.А. знал, что для этого применяют «физические воздействия». Он «признался», что организацию он лишь задумал, но создать не успел, а хотел вовлечь в нее как раз автора главного доноса – он легко узнал его почерк. Ему дали «всего» 5 лет. Первые полгода в одиночной камере. Он просил, чтобы его оставили в ней, надеялся на возможность научной работы. Его отправили по этапу в лагерь (Княжпогост). Не буду пересказывать историю его мучений и приключений. Наша литература полна ими. В лагере он почти не был на общих работах – был электромонтером, машинистом, фотографом, киномехаником, рентгенотехником. И потому выжил. Особенно ценной была эта последняя специальность. Он работал в лагерной больнице и после пятилетнего срока, будучи ссыльным. Парадоксально, но «вольному ссыльному» материально жить было иногда труднее, чем заключенному. Не было еды, одежды, жилья. Его спас замечательный человек, также заключенный, Владимир Евгеньевич СоллертинскиЙ. Он, высококлассный инженер, ведал системой связи лагерей. В.А. был зачислен на работу к нему механиком связи. (Иван Иванович СоллертинскиЙ – выдающийся музыкальный критик – герой рассказа Ираклия Андроникова «Первый раз на эстраде». Имел ли В.Е. СоллертинскиЙ к нему отношение, В.А. Крылов не знает. Он сказал мне, однако, что В.Е. готов был преодолевать большие препятствия, чтобы иметь возможность услышать классическую музыку…)

Некоторые краски из жизни Крылова в ссылке дает его рассказ – один из многих его рассказов.

Брук-Левинсон (Рассказ В.А. Крылова)

В условиях Севера, в заключении встретить физика – человека одинаковой специальности – это такая же радость, как встретить родственника. К тому же я всю мою жизнь питаю симпатии к «очкарикам». И среди моих друзей – их большинство. И вот в дверях поликлиники я сталкиваюсь с «очкариком». Он выбивает у меня из рук книгу, наклоняется, поднимает ее, видит ее заглавие и восклицает: «Как, вы физик? Вот замечательно! Я тоже физик». Мы знакомимся. Его фамилия Брук-Левинсон. Основное впечатление от него – интеллигентность. Никакая ватная телогрейка не скрадывает его интеллигентности. Чуть- чуть выше меня и года на три моложе. Но, возможно, он просто выглядит моложавее меня благодаря своей интеллигентности. Как его зовут, я уже забыл за полсотни лет. И кажется, он ленинградец и электронщик по специальности. «Вы знаете, у меня радость, – его лицо сияет от радости и гордости, – мне прислали мою диссертацию. Приходите, посмотрите». – «Охотно! Договоримся на вторник.