Знание-сила, 2001 № 06 (888)

Кениантроп плосколицый новая находка ближайшего родственника человека. Его возраст – 3,5 миллиона лет. Рассказ о кениантропе читайте на с. 82

Новости политической антропологии

Антропология – необычная область знаний. С одной стороны, ее сведения почти не имеют практического применения, лишаясь лучшего критерия истины. Ошибись на миллиметр при создании самолета – и он не полетит. А вот узнай, что Америка заселена не 14, а 50 тысяч лет назад – и ничего в жизни не изменится. Но вне практики споры обычно решает политика. И «непрактичная» антропология приобретает неожиданно большую значимость: на ее доказательства (или лжедоказательства) нанизываются ценности и устремления обшества. Наиболее грозный эффект этого явления – создание наукообразной оболочки для межрасовых столкновений.

Когда европейцы начали осваивать новые земли, они с уверенностью относили аборигенов к разряду полулюдей или животных (что говорить о тех временах, если нормандцы при виде завоевателей-англичан засомневались: не звери ли, не хвост ли топорщится у них в штанах?). Судьи, правители и церковные авторитеты совершенно серьезно решали, кто люди, а кто нет, применяя все признаки науки: классификацию, цифры, логику, мнение профессуры. Отставленность большого пальца на ноге, покатый лоб, дугообразные отпечатки пальцев, синее пятно на крестце, горбатый нос и кислый запах пота – какие только признаки не вытаскивали из антропологического бланка, чтобы доказать «недочеловеческую сущность», чтобы, ткнув пальцем, возопить: «рыжий-рыжий!». И ведь не просто дразнили, а оправдывали инаковостью истребление.

В итоге расоведение приобрело не совсем хорошую репутацию: появились основания думать, что любые его исследования дают повод для расизма. Вот их и решили запретить – скопом, как неблаговидное (а теперь кое-где даже противозаконное) дело. На этом настояла общественность (в первую очередь американская). Ее давление – вещь нешуточная (ведь это голоса грантодарителей, налогоплательщиков и присяжных). Многие ученые были вынуждены провозгласить: «Рас не существует! Это артефакт! Индивидуальные генетические вариации перекрывают межэтнические…» А в кулуарах признавались: «Если скажем обратное, нас осудят и попрут с работы». Напомню, что суть расизма не в признании различий, а в обосновании неравенства по биологическому критерию.

Новый воинствующий антирасизм отчасти основан на… расизме, только наоборот. В первую очередь на афроцентризме (а за ним стоят еще более серьезные силы, о которых даже не стану упоминать). Сегодня на Западе если белые демонстрируют малейшее превосходство и обскурантизм по отношению к цветным, они напрашиваются на большие неприятности. В то же время, афроамериканцы могут делать это по отношению к белым сколько угодно. Обратите внимание, как эволюционировал образ чернокожего в индикаторе пропаганды – кино: скромный работяга, невинная жертва, друг-полицейский, начальник полиции. опытный судья. Президент и, наконец, сам Господь. Уже немало фильмов, где все роли исполняют афроамериканцы (и только в эпизоде мелькнет белый уборщик). Они Moiyr произносить с экрана любую брань, но считают грубейшим оскорблением слово «негр» (кстати, здесь они правы: среди афроамериканцев нет чистых негроидов – только метисы).

Так еще в 1937 году Ф. Г. Добржанский изобразил видообразование- Приглядитесь: вид – не древо, а сеть популяций, напоминающая мангровые заросли.

Страсти политики некогда заставили ученых отгородиться, уйти в сухую науку. Откройте профессиональную работу – скопление цифр, графиков, уклончивых формулировок. Никакой истины в первой инстанции, никаких захватывающих откровений. Советская антропология была именно такой высокой наукой: много математики, обширные выборки, скупые выводы. Одновременно она клеймила «лживые и реакционные расистские концепции». А в результате… осталась на обочине, забрызганная грязью. В 1990-х антропологам советской школы объявили, что их этнические исследования… носят расистский характер. В ответ в Москве в 1998 году была организована конференция «Раса – миф или реальность?», где говорили о ценности научного наследия и объективности этнорасовых исследований. Но – помогло ли? Ясно одно: общество готово выдавать средства и лавровые венки только в обмен на товар. Сегодня таковым являются по крайней мере три проекта. Во-первых,

«Найден новый предок»