Знание-сила, 2008 № 07 (973)

Оба супруга были людьми «со странностями»... Ашинов переодевался по 3 — 4 раза за день и являлся на людях то донским, то кубанским, то терским казаком, то лихим запорожцем в турецкой куртке, то в длиннополом кафтане боярина. Скупал множество побрякушек. Его грудь была «увешана разными бляхами и брелоками».

Она подходила к переодеваниям по-своему. Менять в день несколько туалетов, как это делали дамы высшего света, было неинтересно. Ее манила к себе мужская одежда, которую женщинам позволялось надевать только для верховой езды в имении. Сойдясь с Ашиновым, она «легализировала» свое осуждаемое обществом пристрастие и, пользуясь древним правом аристократок путешествовать в мужском костюме, стала повсюду сопровождать своего мужа в одеяниях пажа или слуги. Это вносило в их совместную жизнь элементы загадки, риска, юмора и авантюры.

Николай Иванович Ашинов

Другой странностью четы Ашиновых было их пристрастие к путешествиям. Во многих городах арабского Востока и Юго-Восточной Африки знали эту странную пару из Киева — экзотично разряженного казака средних лет и его юного «пажа», поражавшего изысканными манерами, знанием многих языков и проницательным умом. Среди своих Ашиновых считали «ненормальными». Люди не понимали, что заставляет их покидать роскошные особняки и годами глотать пыль далеких дорог. Киев к этому не привык. Однако в Европе таких «ненормальных» было тогда предостаточно. Они презирали жизнь среди комфорта и мечтали о диких горах и пустынных саваннах Африки. Там, говорили они, слабый ломался и погибал, а сильный находил свою судьбу и получал все, к чему стремился.

Романтическая жизнь авантюристов, игравших с судьбой в рулетку, прельщала и чету Ашиновых. Они побывали во многих странах, свели знакомство с туземными вождями и учеными путешественниками. Видели, как банды наемников захватывали целые страны, как спекулянты окружали себя толпами придворных и черных рабов. Поначалу киевляне сопротивлялись психозу насилия и разбоя. Их волновала судьба эфиопов, веками боровшихся за христианскую веру своих предков. Во французской колонии Джибути Ашиновы сошлись с абиссинскими монахами-паломниками и за два месяца составили первый русско-абиссинский словарь. Киевская чета пыталась также проникнуть внутрь страны эфиопов, чтобы познакомится с императором Иоанном IV, но тот, изгнав англичан, закрыл границы перед всеми европейцами.

Эфиопам было тогда не до разговоров. Они готовились к войне и ждали не красивых слов, а конкретных действий. И вскоре чете Ашиновых таки представился случай показать себя на деле. Еще работая над словарем, они заинтересовались вождем местного племени скотоводов Магомет-Лейту. Он поразил их сходством с А.С.Пушкиным, имевшим, как известно, предков-эфиопов. Как и его великий двойник, Лейту отличался добродушием, любил широкие жесты и в ответ на щедрые подношения предложил Ашинову побрататься.

Две недели они пили и ездили по саванне, осматривая владения «черного Пушкина». Заглянули и в древнюю египетскую крепость Сагалло, расположенную недалеко от города Обок, на побережье Таджурского залива. Когда французы скупали у туземных вождей прибрежные земли, Лейту заупрямился, но все же позволил им поднимать над Сагалло свой флаг — якобы для облегчения прохода кораблей в порт Джибути. Эфиопским скотоводам эти укрепления были ни к чему, и в приступе великодушия Лейту отдал их в частное владение своему побратиму. В ответ тот обещал привезти 8 тысяч ружей для войска вождя. Игра стоила свеч. Роль правителя колонии с портом, крепостью и 8 тысячами союзного войска льстила самолюбию Ашинова. Он представлял себя в роли Ермака, преподносящего царю первое владение на «Черном континенте». Можно было вспомнить о Стеньке Разине, казачьей вольнице, объявить себя основателем новой Запорожской сечи на Красном море и защитником «черных братьев-единоверцев» от европейских хищников.

Негус Иоанн

Свою знаменитую африканскую авантюру Ашиновы начали с переименования Сагалло в станицу «Москва» и поселения в ней 10 казаков из своего конвоя. Французский флаг сняли и подняли российский.

Летом 1887 года пресса заговорила о вторжении России в Африку, разразился скандал, а сами Ашиновы, не дожидаясь ареста, поспешили убраться прочь.

Громкая слава опережала их на пути в Киев. Говорили, что в «гарнизоне» новой «Москвы» служат 400 казаков, основатель ее был принят самим негусом — верховным правителем страны — и везет с собою на воспитание в Петербург дочь и наследника эфиопского престола, что его сопровождают черные монахи с письмом своего монарха к царю Александру Александровичу. Если верить этим побасенкам, в истории Африки открывалась новая страница, и Аддис-Абеба, и Петербург торжественно подавали друг другу руки.