Знание-сила, 2008 № 07 (973)

В экспедицию записались более тысячи волонтеров. На первый раз Ашинов взял с собой только 75 казаков (из них 25 кубанцев, 15 осетин, 15 из запасных солдат), десяток переселенцев с семьями и нескольких сотрудников, среди которых были его адъютант Цейль, есаул Нестеров, поручик Михалапов и два студента «для сбора научной информации». Все продумали до мелочей. Запаслись даже связками лозы для разведения вокруг новой Москвы виноградных плантаций. Прихватили с собой овец и коров. Имущество экспедиции (в том числе большую партию оружия и тонны продовольствия, закупленного на щедрые пожертвования купечества) было доставлено в Одессу и погружено на огромный пароход «Москва», который должен был доставить экспедицию от Одессы до самого Сагалло на Красном море.

Все делалось открыто. Газеты подробно писали о сборах миссии в путь. Но накануне отъезда случилось непредвиденное. Италия заявила протест против вмешательства России в африканские дела и ее поддержки Абиссинии оружием и людьми. Официальная власть отреагировала мгновенно. Все имущество экспедиции сгрузили с парохода на причал. Отпущенная было партия оружия вернулась в арсеналы. Чета Ашиновых поспешила в Петербург, но все министерства захлопнули перед ними свои двери. Положение удалось кое-как поправить лишь после того, как Ашинов и его жена-миллионерша объявили экспедицию со всеми ее казаками и монахами своим частным делом и взяли на себя все расходы. Оружие вроде бы вернули, но новые армейские винтовки «на всякий случай» поменяли на давно списанные ружья.

Миссия выехала из Одессы 10 декабря 1888 года тайно на частном пароходе вместе с партией палестинских паломников. Ашинов, опасаясь ареста, большую часть дороги прятался в каюте. Зато в Красном море команда Ашинова разгулялась, распелась и расплясалась вовсю. И когда там их настигла канонерка, высланная итальянским правительством, до нападения и ареста дело не дошло.

Итальянцы были поражены самим видом своих «противников», подошли поближе и с восторгом наблюдали за фантастически ярким зрелищем, развернувшимся на палубе океанского корабля. Они увидели казачий табор с атаманом, восседающим за банкетным столом с дамой, а перед ним — хор и кавказские танцоры с кинжалами. «У нас были, — пишет очевидец, — хорошие певцы, хоть и в оперу, то не стыдно /.../ Были номера соло и хоровые. После нескольких песен музыкальные итальянцы поняли, с кем имеют дело, они сразу одарили наших певцов дружескими овациями и криками «Браво». С канонерки было все хорошо слышно и видно при свете электрических фонарей. Когда дошло до танцев, до кавказской лезгинки с кинжалами, то у итальянцев поднялся такой восторженный рев, что чуть ли не все их фуражки от бросания вверх улетели в море».

Однако вскоре выяснилось, что, кроме массовок с пением и танцами, Ашинов ни на что другое просто не способен. Он делал все, чтобы погубить экспедицию. Вместо того чтобы идти в глубь страны к негусу, на что и надеялись французы, позволив ему высадиться в их Таджурском заливе, он направился в свою «Москву» и вновь снял с ее укреплений французский флаг. Вслед за этим в заливе появились французские крейсеры, и адмирал Ольри потребовал сдачи Сагалло в течение часа. Благоразумный человек тут же капитулировал бы, но Ашинову захотелось поиграть с судьбой, покрасоваться в роли героя. Возможно, он думал, что после заключения франко-русского союза адмирал Ольри не решиться стрелять в казаков. На вопрос, зачем приезжали французы, ответил, как обычно, враньем: «Вот черт их принес! Вишь, в гости приехали союзнички наши!» И велел всем готовиться к приему. Казакам раздали водку для угощения матросов. Под наведенными на крепость дулами французских орудий стали ставить столы, подметать помещения, цеплять ордена на мундиры. Но час пришел, и корабли открыли огонь.

Ашинова доставили в Одессу, судили как политического авантюриста закрытым судом и отправили в ссылку в Саратовскую губернию. Дальнейшая его жизнь покрыта тайной. Одни говорили, что впоследствии он бывал в Париже и даже получил там 500 тысяч рублей как пострадавший от бомбардировки Сагалло в феврале 1889 года. Другие утверждали, будто в ссылке он лишился рассудка и вскоре умер в одном из черниговских имений своей жены. Вторая версия более правдоподобна, поскольку наделать столько глупостей в здравом уме невозможно.

ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ МИНИАТЮРЫ 

Петр Ростин

Якуты