Золотая Орда

– Что же делать, князь? – с сожалением развел руками Менгу. – Мне понравилась та, что уже замужем.

– Нет, – твердо сказал Ярослав.

– Что ж, тогда скажи князю Борису, что я оценил его жену в тридцать тысяч воинов. Думаю, ему будет приятно.

Ярослав долго стоял, не двигаясь и глядя в спину уходящему Менгу. В бешенстве он ворвался в приемную залу и, не выдержав, стал с ревом крушить все вокруг.

– Ах ты, пес! Черт косой! – кричал он.

В залу заглянул испуганный слуга. Князь хотел выгнать его, но, передумав, велел привести Еремея.

– Звал, господин мой? – вбежал тот через минуту, тяжело дыша.

– Закрой дверь, – для начала велел князь. – Сегодня же собирай воинов в Орду.

– Сколько собирать?

– Сорок тысяч. Грош цена твоему князю, Еремеюшка, – с горечью проговорил Ярослав.

– Да чтоб ему, басурманину проклятому, пусто было! – начал было Еремей, но сразу остановился и, вздохнув, произнес:

– Ничего, великий князь, переживем.

6

Устинья продолжала вышивать в своих покоях. Нитка все время рвалась, путалась, как ее мысли. Пришел муж – стоял мрачный, прислонившись к косяку, долго молчал, наконец желчно проговорил:

– Что, советчица, не помогли твои советы. Коли во Владимире народу не хватит, придется и Суздалю мужиков своих на смерть отправлять. Когда ж это кончится, а?

– Как же так, господин мой? Ты у брата спросил, чего монгольский черт упрямится?

– Говорят, дядька его, Берке, людей ест. Я бы тоже не посмел такого ослушаться.

– Глупости, бабьи сказки.

– А ты почем знаешь?! – буркнул Борис. – Дальше Владимира нигде не была, а на все свое мнение имеет!

– Иди, Борисушка, сам к Менгу, – вдруг сказала княгиня. – Может, чего узнаешь для нас нужного.

– Да ты в уме ли?! Меня ж Ярослав со свету сживет, если я за его спиной.

– Он вряд ли узнает, – решительно перебила мужа Устинья. – А коли узнает, скажешь, что одурел от горя, решил пособить. И вообще, вали все на меня. Скажешь, баба подлая научила.

– Пойти, что ли? – сомневался Борис. – Авось он за меня Берке словечко замолвит, когда ярлык будут выдавать?

– Да что Берке?! – дала волю чувствам княгиня. – Дни Берке сочтены. К нам, возможно, приехал будущий великий хан. Надо что-то делать, князь. Выбираться из этого Суздаля, из этого болота. Тут ты всегда будешь вторым.

– Я пойду, – согласился Борис. – Авось и правда что разузнаю.

Он долго стоял перед покоями Менгу, но наконец собрался с силами и зашел внутрь.

– Дозволь попрощаться, хан.

– Садись, князь, – ласково проговорил Менгу. – Рад, что ты пришел.

– Хан, если великий князь тебя чем-то обидел – не держи на нас зла, – начал Борис. – Ярослав бывает нетерпелив, часто гневается без повода.

– Князь Ярослав – мужественный человек и достойный правитель. Он принял меня по-царски, – почтительно заверил его хан.

– Тогда почему…

– Почему я не пошел на уступки? Скажем так – мы с великим князем не договорились. Я думал, он уже поведал тебе об этом?

– О чем же, хан? – не мог взять в толк Борис.

– Я кое-что попросил у князя, и он, как истинный христианин, отказал мне в этом, – развел руками Менгу.

– Что же ты попросил, хан? Вдруг я могу дать тебе это?

– Можешь, – Менгу явно наслаждался ситуацией. – Но вряд ли захочешь.

– Проси что угодно! – оживился Борис. – Я не откажу посланнику самого Берке-хана!

Менгу начал рассматривать ногти на руке, потом вскинул на Бориса насмешливые глаза.

– Я хочу твою жену, князь! И готов за это пойти на уступки. И уж конечно, Берке-хан услышит от меня много хорошего про князя Бориса.

Борис смотрел на Менгу, не в силах произнести ни слова. Но решение он втайне уже принял.

Матрена и Устинья тем временем собирали вещи, готовясь в обратную дорогу.

– Недаром говорят, милая: волос у бабы долог, да ум короток. Ты бы вместо того, чтобы глупые советы мужу давать, лучше бы занялась тем, на что бог предназначил, – гнула свое ключница. – Скорей бы домой, в Суздаль! Тут мне все время неспокойно, сердце ноет.

Устинья хотела было возразить, но подняла глаза и увидела стоящего в дверях Бориса. Отослав Матрену, Устинья подошла к мужу.

– Ну что, миленький? Узнал, чего татарин хочет?

– Зря ты, коза упрямая, дома в Суздале не осталась, – тихо проговорил тот. – Вот, получи теперь.

– Не пойму тебя, князь, – нахмурилась Устинья.

– Тебя! Тебя он хочет, сука неугомонная! – закричал Борис. – Сколько девок вокруг, молодых, румяных! Кровь с молоком! Так нет – подавай ему эту, тощую да старую! Не иначе как мне назло. Только какая ему с того польза?! Чем я обидел хана?!

– Хан Менгу-Темир хочет провести со мной ночь? – переспросила потрясенная княгиня после паузы.

– Да нет, глупая, выше бери! – прищурился князь – В Орду он тебя забрать решил. Или так брата хотел на гнев вывести? Знает же, что Ярослав лучше умрет, чем бесчестье допустит.

– А ты, князь? – спросила с вызовом Устинья. – Допустишь, чтобы твоя жена с другим легла?

– Я… – он отвел глаза. – Да что ты несешь, юродивая?..

– Тогда зачем ты мне это сказал? – не унималась она.

– Да чтоб ты знала, неугомонная, под какие образа мужа подвела.

– А может – наоборот? – усмехнулась княгиня. – Окажешь услугу хану, а он за тебя словечко в Орде замолвит.