Золотая цепь

Этот ответ ее не удовлетворил. Корделия старалась как можно чаще попадаться брату на глаза, однако ей очень редко удавалось его отыскать. Алистер проводил долгие часы, закрывшись в своей комнате, а когда Корделия стучалась, он даже не считал нужным ответить и сказать, чтобы она уходила. Он просто игнорировал ее. Она встречала его только за столом или в холле, когда он объявлял родителям, что отправляется на прогулку.

Так продолжалось несколько недель. Сначала Корделия испытывала разочарование и грусть, потом начала обвинять во всем себя; в конце концов, положение дел стало ее раздражать и злить. Однажды вечером, за обедом, она швырнула в брата столовой ложкой и завопила: «Почему ты со мной не разговариваешь?» Алистер ловко поймал ложку, положил ее на стол и уставился в свою тарелку.

– Нельзя бросаться вещами, Корделия, – строго сказала мать.

– Mâmân! – возмущенно воскликнула Корделия, почувствовав, что ее предали.

Отец не обратил никакого внимания на этот эпизод и продолжал есть с таким видом, словно ничего не произошло. Райза неслышно появилась за плечом Корделии и положила рядом с ее тарелкой чистую ложку. Это привело ее в ярость.

Она поняла, что отказ Алистера ссориться с ней имел целью заставить ее бросить всякие попытки наладить с ним общение. И поэтому она удвоила усилия. «Ну, – объявляла она, очутившись с ним в одной комнате, – я сейчас пойду собирать ежевику на опушке» (Алистер обожал ежевику). Или: «Думаю, после ланча нужно заняться прыжками в длину» (Алистер всегда настаивал на том, чтобы она научилась безопасно приземляться).

Однажды, когда он в очередной раз отправился на прогулку, Корделия подождала несколько минут в доме, а потом последовала за ним. Нужно же практиковаться, говорила она себе: скрытное передвижение, повышенная боевая готовность, тренировка внимания и наблюдательности. Она придумала себе игру: как долго она сможет следовать за братом, прежде чем он ее заметит? Сможет ли она тайно следить за ним достаточно долго для того, чтобы выяснить цель его прогулки?

Оказалось, что никакой цели у Алистера не было. Он просто шагал куда глаза глядят – лес, окружавший поместье, был ему достаточно хорошо знаком, и он, видимо, не боялся заблудиться. Через два часа Корделия почувствовала, что устала. Спустя какое-то время она почувствовала, что проголодалась.

Наконец, она отвлеклась на что-то, зацепилась ногой за древесный корень и шлепнулась на твердую, сухую землю. Алистер, услышав шорох, обернулся и заметил ее, когда она, покраснев от досады, поднималась на ноги. Корделия скрестила руки на груди, задрала подбородок и решила с достоинством выдержать любую неприятную реакцию брата: презрение, гнев, приказ убираться прочь.

Но он лишь испустил тяжкий вздох, приблизился к ней и безо всяких предисловий недовольно буркнул:

– Ничего не сломала?

Корделия подняла ногу и в качестве испытания согнула ее в колене.

– Все в порядке. Наверное, просто синяк.

– Пошли домой, – сказал он.

Они некоторое время шли по лесу в полной тишине. В конце концов, Корделия поняла, что сейчас сойдет с ума, если Алистер так и будет дальше молчать, и выпалила:

– Ты не хочешь узнать, почему я за тобой следила?

Он обернулся и окинул ее пристальным взглядом.

– Предполагаю, ты решила, будто у меня здесь нашлось какое-то интересное занятие.

– Очень жаль, – сердито произнесла Корделия. Как обычно, непроницаемое выражение лица брата вывело ее из себя. – Очень жаль, что после Академии, где у тебя появились новые интересные друзья, ты стал таким взрослым и серьезным. Очень жаль, что я так и осталась твоей глупой младшей сестренкой.

Алистер несколько мгновений смотрел на нее, потом разразился хриплым смехом, в котором не было ничего веселого.

– Ты не знаешь, о чем говоришь.

– Очень жаль, что теперь ты стал слишком хорош для своей семьи! Ты слишком хорош для того, чтобы тренироваться со мной!

Он рассеянно покачал головой.

– Не болтай ерунду, Корделия.

– Просто поговори со мной! – воскликнула она. – Я не могу понять, почему ты постоянно такой мрачный. Ведь тебе так повезло, ты, а не я, уехал из дома. Ты, а не я, интересно проводил время в Идрисе. Ты знаешь, как одиноко и тоскливо мне было весь год?

На миг ей показалось, что Алистер растерялся и не знает, что ответить. Уже очень давно Корделия не видела на его лице отражения его истинных чувств. Но затем он снова захлопнул створки, как устрица.

– Каждый из нас одинок, – ответил он. – Такова жизнь.

– Что это значит, объясни! – воскликнула она, но брат уже развернулся, чтобы идти. Корделия вытерла слезы рукавом и поспешила за ним.

Когда они вернулись домой, Корделия оставила его в холле, пошла к стеклянному шкафу для фарфора, который служил арсеналом, и забрала оттуда целую охапку метательных ножей. Затем, сгибаясь под тяжестью оружия, прошла мимо брата в зал для тренировок и по пути бросила на него гневный взгляд. Он смотрел на нее все так же, молча.