Золотая цепь

Но он уже скрылся в полумраке среди экипажей. Люси в расстроенных чувствах повернулась и медленно направилась к лестнице, ведущей на второй этаж. По крайней мере, сказала она себе, Алистер не уехал домой, но она, конечно, предпочла бы…

И тут она буквально подпрыгнула на месте от неожиданности. В нише под лестницей, в глубокой тени, стояла Грейс, и ее бледно-зеленое платье слегка светилось, словно саван призрака. Заметив, что Люси смотрит на нее, она недовольно поморщилась.

– Наверное, вы подумали, что я подслушивала, – заговорила она. – Но уверяю вас, у меня не было ни малейшего желания слушать ваш разговор.

Люси подбоченилась.

– Тогда что вы здесь делаете?

– Я собиралась уйти, – объяснила Грейс, – услышала, что кто-то несется со всех ног, и подумала, что лучше спрятаться. Мне не хотелось ни с кем говорить.

– Вы собирались уйти, – сказала Люси. – Но почему?

Грейс не ответила. Она стояла прямо, не опираясь на стену. Люси вспомнила, как Джеймс однажды рассказывал ей, что Татьяна заставляла Грейс ходить по гостиной Блэкторн-Мэнора с книгой на голове, чтобы выработать совершенную осанку.

Люси вдруг почувствовала сильную усталость.

– Вы же знаете, – неохотно продолжала она, – что вам не обязательно выходить замуж за Чарльза.

Грейс в досаде подняла глаза к потолку.

– Прошу вас, не тревожьтесь на мой счет. Я хотела уйти не потому, что сегодняшнее событие каким-то образом задевает мои чувства. И не нужно рассказывать мне о том, что Джеймс на самом деле не хочет жениться на Корделии. Мне это прекрасно известно.

Люси обмерла.

– Я никогда не сказала бы вам ничего подобного.

– Нет, – усмехнулась Грейс. – Вы не сказали бы.

Люси испустила тяжкий вздох.

– Я знаю, вы думаете, будто у нас нет ничего общего, – бросила она. – Но я – единственная, кроме вас и вашей матери, кому известно насчет вашего брата. И известна тайна, которую вы так старательно охраняете.

Грейс помолчала.

– Вы видели Джесса в Идрисе, – заговорила она через некоторое время. – Я беседовала с ним после этого. Я знаю, что он запретил вам помогать ему, а мне прекрасно известно, что вы, Эрондейлы, честные люди. – Она почти выплюнула это слово. – Если он попросил вас не помогать ему, вы не будете этого делать. Неужели вы думаете, что мне интересно разговаривать с человеком, который не желает помочь мне и моей семье?

Люси высоко подняла голову.

– Вижу, вы плохо меня знаете, мисс Блэкторн. Я намерена помочь Джессу по мере своих возможностей – и неважно, просил он меня об этом или нет.

Грейс вышла из темного алькова. Изумрудные серьги ее сверкнули, как сверкают кошачьи глаза в темноте.

– В таком случае, – произнесла она, – продолжайте.

Магнусу недолго пришлось искать Мэтью Фэйрчайлда в бальном зале – молодой человек стоял, привалившись к стене у двери, ведущей в соседнюю гостиную. Галстук у него был развязан.

Магнус некоторое время рассматривал Мэтью. Сын Консула принадлежал к тому типу людей, которым Магнус всегда стремился помочь. Пытался помочь, а потом долго ругал себя за напрасную трату времени и сил. В жизни Магнуса Бейна была, наверное, сотня таких Мэтью Фэйрчайлдов: прекрасные молодые мужчины и женщины, твердо намеренные уничтожить себя и разрушить свое будущее. Эти люди, осыпанные многочисленными дарами судьбы, бессмысленно прожигали жизнь, бросали на ветер все, что им было дано. Чародей снова и снова повторял себе, что нельзя спасти всех Мэтью Фэйрчайлдов этого мира, но не мог отказаться от попыток удержать их на краю пропасти.

Бейн подошел к Мэтью и прислонился к стене рядом с ним. Интересно, подумал он, почему Мэтью выбрал именно это место. Спрятавшись за колонной, он тупо смотрел на танцующих.

– Мне часто приходилось слышать, – заговорил Магнус, – что изображать мебель – это очень невоспитанно со стороны джентльмена.

– В таком случае вы, наверное, слышали также, что люди считают меня крайне невоспитанным, – отрезал Мэтью. В правой руке он сжимал флягу, и на пальце его сверкало фамильное кольцо Фэйрчайлдов.

Магнус давно пришел к заключению, что человек, приносящий свою выпивку на вечер, где подают напитки, пребывает в плачевном состоянии. Но больше всего чародея занимал вопрос о том, почему никто, кроме него, как будто бы не замечает, что Мэтью находится в вертикальном положении исключительно потому, что держится за стену.

Вообще-то, подобная ситуация не могла показаться Магнусу из ряда вон выходящей – семнадцатилетние мальчишки не так уж редко напивались на приемах, – но Мэтью был пьян и в тот день, на Тауэрском мосту. Менее внимательный наблюдатель, чем Магнус, тогда мог бы этого и не заметить. И теперь его состояние могло бы показаться неискушенному человеку вполне нормальным. Дело не в выпивке, подумал Магнус, а в том, что Мэтью в свои семнадцать лет очень хорошо научился прикидываться трезвым.

Магнус любезно отвечал:

– Я подумал, что ради меня вы сделаете исключение, ведь вы так восхищаетесь моими жилетами.