Золотая жаба Меровингов

Но, сапиенсы были не так просты, как могло показаться необразованному бамбуковому медведю. Финиш был промежуточным. Ночь впереди еще длинная, гуся много и, для поднятия боевого духа, в запасе у Лоис Грюн имелся специальный тибетский чай. По вкусовым качествам – так себе, но (уверяла она) есть сверхмощные скрытые эффекты. В ожидании прихода эффектов, они сидели на коврике-панде и пили этот чай из больших (кстати, родных, тибетских) бамбуковых чашек.

— Отто, — окликнула она, — а когда реально будет инквизиция, ты куда слиняешь?

— Когда и если, — поправил он, — я не думаю, что эта машина наберет такие обороты.

— Ну, — Лоис махнула рукой, — а если наберет, то что?

— В Канаду, в Квебек, — ответил он, — там такие же французы, как здесь. И есть кое-кто знакомый. Устроюсь по специальности. Захватов заложников там хватает, по мелочи. Например, засвеченный воришка в супермаркете берет кого-нибудь в заложники там, в торговом зале, просто с целью, чтоб выпустили. С таким договориться несложно.

— Неплохой отскок, — оценила девушка-фурри, — а я метнусь в Экваториальную Гвинею. Обалдеть, какая страна, говорят. Джунгли, звери, океан. И язык тоже французский.

— Что делать будешь? – поинтересовался Отто Турофф.

— Устроюсь на нефтяную платформу. У меня профессия: инженер машин нефтегазовых промыслов. Я работала на норвежской платформе в Северном море два раза по сезону. Холодно там, блин. Хотя прикольно. В Экваториальной Гвинее будет жарко, блин. Но, наверное, тоже прикольно. Всяко, подниму денег на год вперед, а дальше осмотрюсь.

Надо сказать, что Туроффа немало удивила профессия новой знакомой. Он считал, что «молодые асоциальные неформалы» (как называют в полицейской статистике всю эту категорию молодежи — из новых религиозных культов и протестных субкультур) если и работают, то на уровне шимпанзе, в роли, например, мерчандайзеров-оформителей (т.е. человекообразных, ставящих товары на полках в супермаркете по образцу с картинки). Девушка-неформал, профессионально работающая на морской нефтяной платформе, выглядела для Туроффа нонсенсом, примерно, как перелетный туркестанский пингвин. Теперь, задумавшись, майор сообразил, что работа вахтового инженера для человека из субкультуры гораздо более логична, чем ежедневная тягомотина в супермаркете. Куда удобнее для неформала отбарабанить сезон, и потом год не думать о деньгах. Плюс, на морской платформе никто не лезет к тебе в душу — всем наплевать, лишь бы работал.

Тут в голову майора пришла еще одна мысль, и он спросил:

— Лоис, а в этой редакции, как его…

— Сетевой журнал «Werelynx», — напомнила она.

— Да, верно. Так, в этой редакции тебе платят что-нибудь?

— Нет, — ответила она, — иногда перепадает что-то с рекламы на полях текста, но это как маленький бонус. На самом деле, я там чисто для души работаю.

— И, ты хочешь сказать, что не получая за это денег, добываешь информацию… Хм…

— …Затаскивая незнакомых мужиков в койку? – помогла она договорить.

— Ну, — он слегка стушевался, — я бы как-то тактичнее это выразил.

— Какая разница, как выразить? – весело отозвалась девушка-фурри, — Если мне просто понравился мужик, то я тащу его в койку. Нормальное поведение женской особи. А ты здорово мне понравился, и это понятно. Я видела, что и как ты делал. Ты Саматман.

— Кто-кто я?

— Саматман. Так Приходящий. Это из буддизма, — пояснила она.

— Хм… Вот уж не подумал бы. А что это значит?

— То, что ты аутентичен сам себе. Ты сущность, а не просто пятно дерьма на стенке.

— А-а… Ладно. Не могу сказать, что я понял, но приятно знать, что меня считают чем-то более привлекательным, чем пятно дерьма на стенке.

— Да, — подтвердила Лоис, — а, раз ты заговорил про редакцию, может, расскажешь, о чем говорил с этим долбанным крестоносцем там на улице у Ротонды?

— С викарием, что ли? – уточнил Отто Турофф.

Лоис Грюн утвердительно кивнула.

— Наверное, с викарием. Я в деталях этого церковного зоосада не разбираюсь.

— Я тоже, — сказал он, — мне просто сообщили, что ранг этого субъекта: викарий. А что касается разговора… Ты в курсе мотивов захвата заложников на Ротонде?

— Да, в общих чертах. Какой-то поэт-параноик купил жилет-бомбу и требовал, чтоб все слушали его стихи про бога Кархародона.

— Ассаргадона, — поправил Турофф.

— А разница? – спросила она.

— Ну, кое-какая разница есть. Кархародон — это большая белая акула, а Ассаргадон — это фигурант библейской мифологии. Кстати, почему ты решила, что поэт-параноик купил жилет-бомбу, а не сделал сам, как обычно бывает в таких случаях?

— Смешно! – Лоис фыркнула, — На этого поэта одного взгляда хватит, чтобы понять: его кривые грабли растут из жопы. Он бы не смог собрать простейший радиоприемник, это стопроцентно, а такой дивайс, как этот жилет, сделал профи, неужели неясно?

— У меня такое же мнение, — признал майор, — но рабочая версия — не покупка жилета, а изготовление сообщником. Об этом-то и был разговор с викарием. Он, точнее церковь, желает видеть разоблаченную банду сатанистов-ассаргадонистов. Им это надо.

— Еще бы! — сходу поняла Лоис, — И кого церковь хочет прицепить, как сообщников?