Золотая жаба Меровингов

— В общих чертах, так, — подтвердила она.

— Хм… Сетевой журнал «Werelynx»… Фурри, что ли?

Тут Лоис молча кивнула, и майор Турофф напряг мозг, старясь вспомнить все, что ему доводилось читать о субкультуре фурри. Название происходит от английского «furry» (пушистый), а субкультура появилась в 1980-х, в США, как сеть Фан-клубов пушистых зооморфных персонажей из мультиков. Едва возникнув, эта субкультура стремительно разрослась, и не только по числу участников, но и по глубине своей философии. Как ни странно, рисованные существа из мультфильмов для детей привели к совсем недетским выводам в этике и микро-политике. Кто-то задался вопросом: о чем и как думали бы эти пушистые существа, если бы жили реально? Что, если это и есть путь к гармонии? Быть может, люди слишком увлеклось попытками не быть похожими на животных, и стали калечить себя ради этой явно надуманной, паразитной цели? Не пора ли восстановить ментальную связь с живой природой, приняв на себя отчасти образ какого-либо зверя (реального или мифического)? Может быть, тогда мы объективно взглянем на себя со стороны, и ужаснемся тому, как безобразно мы обращаемся с нашей средой обитания, с нашими соседями и друзьями, с нашими любимыми, и с нашей собственной жизнью? Может быть, тогда мы решимся заменить дегенеративный моральный лозунг «давайте очистимся от зверя в человеке» на разумный и естественный для нас лозунг «давайте научимся быть немного зверями». Фурри манифестировали нечто совсем иное, чем все прошлые субкультуры: культ «животного в человеке как мы это понимаем». Конечно, субкультуру фурри проклинали все консервативные идеологии и мировые религии – за моральный нигилизм, за первобытный коммунизм, за сексуальный промискуитет, и за намерение искать себе счастье по-своему, независимо от чьих-то доктрин, требований, социально-статусных пирамид и имущественных цензов…

…Тут Лоис Грюн прервала затянувшуюся паузу ироничным вопросом:

— Что, Отто, пытаешься вспомнить, объявлены ли фурри сатанистами, или пока нет?

— А ты сама скажи, Лоис, ты-то знаешь, наверное.

— Знаю. Церковь уже объявила нас сатанистами, а гражданская власть пока обсуждает формулировку. Ведь все должно выглядеть политически пристойно.

— Ясно. А теперь, может, объяснишь, на кой черт ты шла параллельным курсом?

— Интервью, — лаконично ответила она.

— А-а… О чем, хотелось бы знать?

— Обо всем понемногу. Ты интересный человек, Отто.

— Тоже ясно. Только зачем это мне? Назови хоть одну причину.

— Я могу назвать три причины: запеченный гусь, домашнее яблочное вино, и хорошая компания в кроватке.

— Хм… Хорошая компания в кроватке, это ты, что ли?

— Да, а что? – невозмутимо и весело откликнулась Лоис.

— Метод оригинальный, — сказал майор Турофф, — и в каком хронологическом порядке предлагается распределить интервью, гуся, вино и кроватку?

— Я тебя приглашаю, — ответила она, — значит, ты выбираешь последовательность.

— А-а! Ну, тогда сначала гусь, потому что я чертовски голоден. Дальше посмотрим.

— ОК, идем, — сказала Лоис Грюн.

— Идем, — согласился он, — а куда, кстати?

— Ко мне домой. Тут недалеко, между мостом Фарио и сгоревшей мечетью. Почти в том брошенном мусульманском квартале, где кричи – не кричи. Я там арендовала мансарду-студию, очень дешево. Вид из окна хреновый, а в остальном, классно.

3. Политология в стиле субкультуры фурри

Мансарда-студия была симпатичная, просторная и чистенькая, но почти без мебели. По причине простора, все вещи лежали не в шкафах на полках, а в картонных коробках, в живописном беспорядке расставленных по полу, и места все равно было много. Что же касается кровати, то она здесь отсутствовала. Был большой толстый почти квадратный матрац. А мебель тут заменяли коврики и подушки в виде бамбуковых медведей — панд. Вероятно, у новой знакомой Отто был тотем – панда. Единственный стол и два стула в мансарде стояли на кухне (похожей на чулан), где кроме этого минимума мебели, был холодильник, и электроплита с печкой. Светильником служила полупрозрачная панда, будто взбирающаяся по проводу на потолок.

— Начнем? – спросила Лоис Грюн, запихнув гуся в печку.

— Начнем, — согласился майор, и уточнил, — мы что, под аудио-запись будем общаться?

— Да. Не ручкой же записывать. Тебе сразу налить чашку вина?

— Давай, — он кивнул.

Девушка-фурри наплескала янтарного вина из пластиковой канистры. Затем включила диктофон, и задала первый вопрос:

— Скажи, Отто, когда в конце прошлого года обсуждался закон «О защите европейской цивилизации», ты был за или против?