Золотая жаба Меровингов

— Я не политик, — ответил майор, — но, по-моему, это нереально. Церкви принадлежало 10 процентов территории Франции. Если кто-то всерьез заикнется о том, чтобы отнять эти земли у собственников, и передать церкви, то его линчуют. Другое дело — реставрация конституционной монархии. Это будет глупость, логически следующая из других, уже совершенных глупостей. Я не удивлюсь этому.

— Мнение понятно, — сказала Лоис, — а что ты думаешь о святой инквизиции? Как далеко может зайти реставрация этого церковно-гражданского института?

— Хоть на сто процентов. Но, давай называть все современными именами. С 1908 года инквизиция называется: CDF, Congregatio pro Doctrina Fidei — Конгрегация Вероучения.

— Ого! А ты разбираешься в вопросе! Даже по-латыни знаешь!

Майор-переговорщик допил вторую чашку вина (оно было легким, почти как пиво, и с приятно-освежающей кислинкой), затем вытер губы ладонью и пояснил:

— Я не разбираюсь в вопросе и почти не знаю латыни, но мне в официальную рассылку падают письма с этим названием и апостольскими ключами на титульном бланке.

— Ого! И что там, в этих письмах, если не секрет?

— Тут никаких секретов, — ответил он, — поскольку CDF пока не является официальным институтом власти Франции и Евросоюза, у меня нет обязанностей по их письмам. В частности, нет обязанности неразглашения.

— Так что же там, Отто?

— Ничего такого, о чем ты не могла бы догадаться. Секретарь кардинала, некий Юлиус Лампардус с тревогой обращает внимание полиции на заразу психоделической музыки, галлюциногенных и сексуальных культов, неоязычества, ведьмовства, оккультизма и сатанизма. И просит принять меры. Если в письме есть обороты, вроде: «неоязыческий терроризм» или «массовые жертвы сатанизма», то сервер автоматически добавляет мой адрес в лист рассылки. Я получаю эту фигню, читаю по диагонали и сливаю в корзину.

Девушка-фурри сосредоточенно почесала пальцами верхушки ушей.

— Отто, ты сейчас говоришь: Конгрегация Вероучения пока не является официальным институтом власти. А что значит «пока»?

— Пока, — сказал он, – Совет Европы и Европарламент не проголосуют за акт, который включит CDF в состав комитета координации спецслужб и борьбы с экстремизмом.

— И тогда, — предположила она, — спецназ полиции будет охотиться за всеми, кто как-то связан с языческими или сатанинскими учениями? За мной, в частности. Да?

— Да, Лоис. И не говори, что это для тебя новость. По-моему, уже и ленивые знают. По известному правилу, машина религиозной чистки, будучи запущенной, уже не может остановиться. Когда исчерпан один вид сырья, машина требует, чтобы нашли другой, третий, четвертый. В какой-то момент это достает уже достаточно серьезных людей, и машину ломают. Некоторых ее администраторов назначают крайними, и триумфально вешают в Нюрнберге, как преступников против человечности. Такая банальность.

— Банальность? – переспросила она, — значит, если меня будут сжигать на площади, ты спокойно пройдешь мимо, как будто такая чепуха не заслуживает внимания?

— Я не пройду мимо. Меня уже не будет в этом клоунском Четвертом Рейхе. И, что-то подсказывает мне, что и тебя тут не будет, так что тема твоего аутодафе неактуальна.

— Ты проницателен! – весело сказала Лоис.

— Угу, — он кивнул, — работа у меня такая. И, кстати, как там гусь, обещанный мне?

— Гусь, — проинформировала она, — будет готов через 10 минут.

…

Гусь не был монументальным, но кило на шесть он тянул. Сожрать это вдвоем за один раунд, конечно, невозможно. Осилили примерно четверть, и то с трудом.

— Wow! Классно! – объявила девушка-фурри, откидываясь на стуле и поглаживая живот ладонью в темпе дыхания, циклично по часовой стрелке.

— Хорошо, но много, — сообщил свое мнение Отто.

— Нормально, — возразила она, — ночью мы доедим. У меня настоящий зверский аппетит бывает после оргазма. А у тебя?

— У меня аппетит тоже в таких случаях появляется.

— Вот и отлично! – Лоис потерла руки, – Сейчас переварим полчасика, а потом залезем вдвоем под душ, для ознакомления. Дальше биология сама решит, как нам лучше.

— Вот так просто? – спросил Отто.

— Да. А чего усложнять-то?

Если подойти к данной ситуации с объективной естественнонаучной точки зрения, то усложнять действительно нечего. Мужчина, женщина, вечер, широкий матрац, и еще множество панд. Панды-коврики, и панды-подушки, плюс на потолке над матрацем — большое пластиковое фото-панно с задумчивой пандой. Она жевала лист бамбука, и с интересом наблюдала за эротическими игрищами парочки гомо сапиенсов. А когда эта парочка финишировала, то панда, будто посмотрела с иронией: «Эх вы, цари природы, хватило вас всего на час с четвертью, тоже мне, достижение, смех, да и только».