Золото Джавад-хана

Услышав это имя, офицеры снова переглянулись. Человек, про которого только что упомянул пленный, был известен и проклят среди русских войск, находившихся на Кавказе. Этот самый Самсон Макинцев происходил из солдатских детей, отличился в боях против горных племен, но три года назад в чине вахмистра дезертировал из Нижегородского драгунского полка. Поступив «наибом», то есть поручиком, в персидский Эриванский пехотный полк, Самсон Макинцев тут же принялся вербовать в свою роту соотечественников из числа военнопленных и дезертиров. Очень скоро его рота, а затем и отдельный пехотный батальон, организованные по российскому образцу, стали самыми боеспособными в армии наследного принца Аббас-Мирзы, за что сам Макинцев получил чин «явера» (майора). Тогда же Макинцев, по слухам, перешел в мусульманскую веру и взял себе новое имя — Самсон-хан.

— В бою русские проявляют отменную храбрость и выучку. Оттого те из них, что поступили на персидскую службу, пользуются особым расположением его высочества принца Аббас-Мирзы…

Офицеры в очередной раз обменялись между собою короткими взглядами. Разумеется, русский солдат, хотя бы и преступный, бежавший из своего отечества по разгулу или своеволию, был несравненно способнее к отправлению обязанностей регулярной военной службы, чем ленивый персиянин, не понимавший ни пользы дисциплины, ни необходимости ей подчиниться. Поэтому не так трудно было поверить, что наши дезертиры приобрели за короткое время доверие персидских военачальников, сохранили его и даже увеличили отвагой и смекалкой, которые свойственны русскому человеку.

— Каждый ваш офицер, перешедший в персидскую службу, сразу же получает звание на два чина выше, чем имеет сейчас, и богатый оклад. Принц Аббас-Мирза также дарует своим русским офицерам хороший дом с фруктовым садом, деньги на свадьбу и на обзаведение хозяйством…

Пленный говорил так горячо и быстро, что Каринэ, вполне владевшая и русским, и персидским языками, едва успевала переводить его слова:

— Нижних чинов в русских ротах телесно никто не наказывает, им всегда своевременно платят жалованье, дозволяют жениться на персиянках и между походами проживать в своем собственном доме!

Полковник Карягин как будто в задумчивости покачал головой и обратился к солдатам, стоявшим на карауле у входа:

— Да уж, трудно не соблазниться! Вот вы что бы выбрали, братцы? Тут тяжелая лямка на долгие годы, а там — дорогая свобода и жен вволю…

— И, не дожидаясь ответа, полковник переспросил:

— Что он еще говорит?

— Он говорит, что наследный принц Аббас-Мирза обещает не принуждать вас сражаться против своих. Слава Всевышнему, у персидского шаха имеется много других врагов — это курды, афганцы и прочие непокорные племена. Вам дозволено будет даже сохранить вашу христианскую веру, если пожелаете!

— Надо же, как удачно…

— Наследный принц Аббас — Мирза обязательно станет шахом, и тогда мир признает вернувшееся величие Персии! Раньше он уже разгромил хана Джафаркулу, переметнувшегося на русскую сторону, и обрел славу опытного полководца. Также вряд ли вы позабыли, как в битве при Уч-килсы его славная конница превратила вашу пехоту в беспомощную толпу и захватила четыреста пушек[8] По распоряжению его высочества значительно снижены налоги для жителей Южного Азербайджана. Вдобавок им была оказана значительная материальная помощь, и это намного облегчило положение в деревне. В Тебризе, в азербайджанской столице, уже открыта современная типография по западному образцу — наш мудрый принц покровительствует возрождению науки и литературы, он восстановил свои законные права над Иреванским ханством…

— Что же, если мы не согласимся на капитуляцию? — оборвал персиянина Павел Михайлович.

Пленный выслушал этот вопрос и ответил:

— Мы всем твоим солдатам перережем горло, клянусь Аллахом! С офицеров заживо сдерем кожу и натянем ее на барабаны…

Каринэ в замешательстве опустила глаза, но потом все-таки заставила себя продолжить перевод:

— А меня он пообещал отдать на забаву своим самым грязным и диким кочевникам. Чтобы они долго сделали со мной все, что захочется, пред тем, как забить камнями насмерть…

Все детали и обстоятельства допроса стали известны Мишке Павлову от самой Каринэ, которая тотчас же после его окончания вернулась в лазарет.

— Я пойду и убью этого… этого… слышишь? — В подтверждение этих слов Мишка выдернул из-за пояса острый кавказский кинжал. — Даром что пленный!

— Ничего не бойся, дочка, — в свою очередь попытался успокоить юную красавицу солдат Гаврила Сидоров. — Уж мы тебя в обиду не дадим!

— Да мне и не страшно… — улыбнулась Каринэ сквозь слезы.

Ее старший брат еще не возвратился, и девушка была намного более обеспокоена его судьбой, нежели собственным будущим.

Впрочем, на разговоры по этому поводу времени уже не оставалось. Еще до наступления полуденной жары персы двинулись в очередную атаку, рассчитывая наказать русский лагерь за дерзкую вылазку, отбить взятого в плен благородного офицера из рода Каджаров, а также вернуть фальконеты.