Золото Джавад-хана

— Ничего страшного, мадам, я подожду. Тем более, что будущие господа историографы ни за что не извинят нас с вами, если из-за вынужденной торопливости Михаила Евграфовича отечественная словесность лишится очередной его меткой фразы или философического наблюдения… — не только по-русски, но даже и даже по-французски гость говорил с едва заметным кавказским акцентом.

— Вы так любезны, ваше сиятельство!

Вообще-то Михаил Тариэлович Лорис-Меликов не привык никого дожидаться — любимец дам и барышень, граф за последние несколько лет не имел ни единого случая допускать это даже со стороны представительниц очаровательного пола. Однако по отношению к Салтыкову он проявлял неизменную снисходительность, признавая за Михаилом Евграфовичем несомненный литературный талант и блестящую репутацию публициста. Даже в самых опасных военных походах граф старался не пропустить свежий номер «Отечественных записок», а «История одного города» была для него едва ли не настольной книгой, так что он часто цитировал из нее подчиненным по памяти.

Лорис-Меликов родился в Тифлисе, в армянской семье. Предки его на протяжении трех столетий владели городом Лори с окрестными землями и входили в состав высшего грузинского дворянства. Сам он в юности, еще до окончания военного училища в Петербурге, близко сошёлся с начинающим поэтом Николаем Некрасовым и несколько месяцев жил с ним на одной квартире.

Молодым офицером он добровольно перевелся из гвардии на Кавказ, участвовал в войнах с горцами, много раз отличился. В злополучную Крымскую войну сражался против турок и был повторно награждён золотой саблей с надписью «За храбрость». Командовал отрядами охотников, составленными из представителей разных народностей Закавказья и Кавказа и казаков, делал дерзкие вылазки и занимался разведкой. После взятия Карса он в звании полковника участвовал в сложных дипломатических переговорах и был назначен на первый в своей жизни административный пост — начальника Карской области, где приобрёл всеобщее расположение обывателей благоразумным управлением. Затем в должности начальника Терской области, уже будучи генералом, Лорис-Меликов обратил всю свою деятельность на водворение порядка и спокойствия в среде горцев, продолжавших ещё волноваться после недавнего покорения Кавказа. Причём проявлявшиеся со стороны горцев попытки к открытому сопротивлению власти были им очень решительно и достаточно скоро прекращены. Однако действовал он не только военной силой — за время его управления были освобождены от крепостной зависимости многие жители Терской области, находившиеся во власти владетельных князей и других лиц, и вместе с тем разрешены многие сословные поземельные вопросы, тесно затрагивавшие бытовую и экономическую жизнь населения. Горцы были впервые обложены государственной податью, но вместе с тем было значительно увеличено число учебных заведений различного рода, причём ремесленное училище во Владикавказе ставший наказным атаманом Терского казачьего войска Лорис-Меликов учредил на свои личные средства.

Меньше года назад, после начала чумной эпидемии граф Лорис-Меликов был назначен временным Астраханским, Саратовским и Самарским генерал-губернатором, затем — командующим войсками Харьковского военного округа и генерал-губернатором Харьковской губернии, где незадолго перед этим был убит губернатор князь Дмитрий Кропоткин.

Вскоре после кровавого покушения в Зимнем дворце[17] Михаил Тариэлович был срочно отозван в столицу — для обсуждения вопроса о мерах для борьбы с революционным движением. Поговаривали даже, что император предполагает назначить графа на некий высокий государственный пост, наделив его самыми обширными полномочиями…

— Ваше сиятельство, не изволите ли пока суд да дело… Вот коньяк, есть ликеры… настойка…

— Ах, любезная Елизавета Аполлоновна, ну как вам не совестно? Мы ведь с прошлого раза еще уговаривались, чтобы обойтись без чинов, без титулования…

— Извините великодушно, Михаил Тариэлович!

Говоря по совести, госпоже Салтыковой не так уж и часто предоставлялась возможность общения накоротке с представителями высшей российской аристократии. Поэтому словосочетания вроде «ваше высокопревосходительство» или «ваше сиятельство» по отношению к собеседнику, прежде всего остального, ласкали ее собственный слух.

— Что же до вашего предложения… отчего же, конечно! Коньяк…

— Вот, прошу вас, пожалуйте…

— Кое-кто у нас — представляете? — пьет его теперь даже с лимоном… а я нет, все никак не могу приучиться…

— Вам добавить воды, граф?

— Нет, не стоит, спасибо…