Золото ночного Будапешта

— Я считаю, что надо предупредить всех членов вашей группы. Надо рассказать о несчастии, случившемся с Воропаевой, и посоветовать закрыть дверь не только на замок, но и на задвижку.

— А как вы себе это представляете? Сейчас уже пятнадцать минут первого. Многие уже спят.

— Тем не менее предупредить надо, — упрямо заявила я. — У вас есть список номеров? Пойдем по коридору. Если из-под двери пробивается свет, постучим. Если нет, пройдем мимо. Начать надо с Муромского.

— Сдался вам этот Муромский, — вздохнул Калюжный. — Не велика птица, его вообще можно предупредить последним.

Как тихо Александр Максимович ни обронил последнюю фразы, а мы с Алиной все же ее услышали.

— А разве вы не несете в равной степени ответственность за каждого из туристов? — спросила Алина. — Почему такое пренебрежительное отношение к Муромскому?

— Вы меня неправильно поняли, — замялся Калюжный. — Я хотел сказать, что Василий очень осторожный товарищ, он абы кому дверь не откроет. Вчера я к нему постучал, хотел разжиться сигаретами. Он мне из-за двери форменный допрос учинил. Что нужно? Один ли я? Смогу ли потерпеть до утра?

— Возможно, он был не один, — предположила Алина.

— В том-то и дело, что один. Мне он потом все-таки открыл дверь. Один он был в номере.

— А кем работает ваш Муромский? Может, это профессиональная осторожность?

— В анкете написал, что пенсионер, — хмыкнул Калюжный. — Думаю, в прошлом он военный. Офицеры рано на пенсию выходят, и пенсии у них хорошие. Обычным пенсионерам путевки агентства «Омега-тур» не по карману.

— Еще бы! Путёвочки у вас, Александр Максимович, золотые, — с ехидцей сказала Алина.

— Не будем обсуждать этот вопрос, — одернула я Алину. — Идемте, еще немного, и будет неприлично стучаться в номера постояльцев.

— По-моему, уже неприлично, — пробурчал Калюжный. — Половина из них спит крепким сном.

Мы подошли к двери соседнего номера. Через щель пробивался тонкий лучик света, доносились тихие голоса.

— Не спит, — обрадовалась Алина и несколько раз стукнула по двери.

— Спит под телевизор, — определила я. Муромский и не собирался подходить к двери.

— Еще раз постучать?

— Не стоит, — ответил Калюжный. — Будьте уверенны, он и так запер дверь на задвижку. И к двери из осторожности не подходит.

— Тогда пошли дальше, — предложила Алина. — Кто у нас по списку следующий?

— Курков Кузьма Егорович. Номер на этом этаже, с видом на Дунай. Ох, боюсь я к нему ломиться, — тяжело вздыхая, признался Калюжный. — Такого человека беспокоим, а вдруг зря?

— Хуже будет, если мы его не предупредим, а с ним что-нибудь случится, — предостерегла я.

— А вдруг он рассердится?

— Не переживайте, Александр Максимович. Разговаривать с Кузьмой Егоровичем буду я, — Алина смело занесла руку над дверью.

Через полминуты из номера выглянул господин Курков. Он предстал перед нами в спортивном костюме, в кроссовках, с махровым полотенцем в руках.

— Добрый вечер, — увидев перед собой живого миллионера, Алина засветилась от счастья. — Простите, что пришлось вас так поздно побеспокоить. Надеюсь, мы вас не разбудили?

— Нет, — улыбнулся в ответ Курков и вытер краем полотенца пот со лба. — Я только что вернулся с пробежки. Так хорошо пробежаться по набережной. Ночной Дунай — это нечто! Столько огней! А что же мы стоим в коридоре? Может, вы пройдете в номер?

«А этот Курков милый и вежливый», — отметила я про себя.

— Да вот, Кузьма Егорович, тут дело вот в чем… — начал мямлить Калюжный.

— Кузьма Егорович, — Алина сделала шаг вперед, переступая порог номера. — Мы на одну секунду.

— Только? А я вас хотел угостить коньяком, — наигранно расстроился Курков.

— В другой раз, если пригласите, конечно, — состроила глазки Алина. Мне пришлось ее толкнуть в бок, чтобы она не забывала о деле. — Кузьма Егорович, — в миг посерьезнела моя подруга. — С вашей соотечественницей случилось несчастье.

— Нужны деньги? — разочарованно протянул он.

«Должно быть, у него часто их просят», — подумала я, заметив, как поскучнело лицо Куркова.

— Нет, деньги Валерии Воропаевой не нужны.

— А что с ней случилось, — насторожился Кузьма Егорович.

— На нее совершено нападение. Преступник проник в номер и нанес удар по голове.

— Она жива?

— Да, можно сказать, что с ней все в порядке. Поэтому убедительная к вам просьба, во избежание подобных происшествий не открывайте посторонним людям дверь. Ночью закрывайте дверь на задвижку. И от ночных пробежек лучше вообще отказаться. В случае опасности звоните к Александру Максимовичу.

— Я вас понял.

— Спокойной ночи.

Курков поблагодарил нас за предостережение и запер дверь.

— Спокойной ночи, — передразнил нас Калюжный. — Сначала сообщить людям о том, что кто-то ходит по гостинице и стучит битой по голове, а потом пожелать им «спокойной ночи». Да половина из них вообще спать не ляжет.

— А почему вы решили, что Воропаеву стукнули по голове битой? — спросила я.

— Ну не битой, а дубинкой, молотком или чугунной статуэткой. Какая разница? Просто так я сказал. Откуда мне знать, чем ее тюкнули? Идемте дальше. Если мы так медленно будем ходить, только к утру всех обойдем.