Золото ночного Будапешта

Увы, нашему разговору не суждено было продолжиться. В зал вошла группа официантов. Официанты демонстративно, не обращая на нас никакого внимания, стали убирать посуду со столов и перестилать скатерти. Воспользовавшись заминкой, Валентина оттолкнула Алину и выбежала из зала. Я хотела остановить Любу, схватив ее за руку, но не успела. Дочка пулей вылетела вслед за маменькой.

— Нет, ты видела? — воскликнула Алина, провожая Попковых удивленным взглядом. — Разве нормальные люди себя так ведут? Чокнутые!

— Похоже на то. Калюжный не соврал, — покачала я головой. — Только зачем Валентине и Любе ходить следом за его группой? С больной головы, или у них что-то на уме. Не понимаю.

— Сейчас поймем, — решительно сказала Алина. — Пошли к ним. Надо во всем разобраться.

— Ты думаешь, они спрятались в номере?

— А где ж еще, если на ногах Валентины были прорезиненные тапки для душа? Не побежит же она в них в город?!

— Не факт, что они нам откроют.

— А куда они денутся? Не забывай, что руководители группы мы, билеты на обратный путь у нас. Они мне все скажут, иначе я у них на глазах порву обратные билеты, — пригрозила Алина.

Как назло, лифт застрял где-то на верхних этажах. В номер Попковых нам пришлось топать по лестнице.

Телефонный звонок нас застал на полпути к номеру, который занимали мать и дочь Попковы.

— Марина Владимировна? Это Калюжный вас беспокоит.

— Здравствуйте, Александр Максимович. У вас все в порядке?

— В том-то и дело, что нет, — потерянным голосом сообщил он. — Мы даже на экскурсию не поехали.

Я сделала знак Алине, чтобы та остановилась.

— Из-за чего вы не поехали? — спросила я и отняла от уха телефон, чтобы и Алина могла слышать ответ Калюжного.

— Во-первых, когда я сегодня ночью возвращался в свой номер, я столкнулся в коридоре с Муромским Василием Петровичем. Он сделал вид, будто меня не видит, хотел проскочить в номер, но я его окликнул, и ему пришлось повернуться ко мне лицом. Жуткое зрелище! Его избили, очень сильно. Лицо все в синяках и кровоподтеках.

— Кто же его избил? На этот раз вы вызвали полицию?

— Нет. Муромский наотрез отказался иметь дело с полицией.

— Лукавите? Опять репутацию агентства блюдете?

— Теперь уже нет. Я не вру. Муромский сказал, что сам ударился. Выпил, закружилась голова, потерял равновесие, ну и навернулся лицом прямо о мостовую. Я ему, конечно, не поверил. Вы бы видели его лицо! Я бы не удивился, если бы узнал, что его лицо боксеры в качестве «груши» использовали.

— Странное происшествие.

— Но это еще не все. Из-за Муромского я бы экскурсию не стал отменять. Курков пропал!

— Кузьма Егорович?

— Да! Я даже боюсь думать, вдруг с ним что-то случилось! Домой мне можно не возвращаться.

— Александр Максимович, без паники! С чего вы взяли, что он пропал? В час ночи мы его видели живым и здоровым. Может, он передумал ехать на экскурсию, спит, отсыпается, а вы сгоряча всем сказали, что экскурсия не состоится?

— Он не мог проспать, потому что я с ним уже встречался в ресторане за завтраком. Он подтвердил свое желание поехать на экскурсию. Более того, он спустился к автобусу одним из первых, положил на сидение куртку, а сам вышел, чтобы купить сигарет, и… не вернулся. До ближайшего магазинчика идти несколько минут.

— А почему он не купил сигареты в отеле? В вашем отеле и магазины есть, и бары. Понятно, все с наценкой, но Курков не считает копейки.

— Я не знаю, почему Кузьма Егорович не вернулся в отель за сигаретами? У богатых людей свои причуды. Вы лучше мне скажите, что делать? Вызвать полицию? Но они же меня осмеют.

— Скорей всего, — согласилась я. Не знаю, как в Венгрии, а у нас заявление о пропаже человека принимают, только когда того нет третьи сутки. — Когда, вы говорите, Курков пошел за сигаретами?

— Сорок пять минут назад, — сказал Александр Максимович и, чтобы мы не стали его успокаивать, мол, сорок пять минут ни такой уж большой срок, добавил: — Но он очень пунктуальный человек, очень. Еще в начале поездки он всю группу заставил появляться за пять минут до назначенного срока. Не мог он просто так опоздать, не мог.

— Вы в магазине были? Вдруг ему там стало плохо?

— Разумеется, первое, что я сделал, отправился с экскурсоводом-переводчиком в магазин. Был он там, купил сигареты и вышел. Больше его никто не видел.

— Нужно подождать. Вдруг он сам найдется, — вздохнула я.

— Ой, что-то у меня на сердце тяжело, — застонал Калюжный. — Марина Владимировна, Алина Николаевна, я слышал, что вы умеете — как это правильно сказать? — разные дела распутывать, людей находить. Вроде как у вас нюх на это. Мне моя секретарша рассказывала. Про вас легенды ходят. Не могли бы вы сейчас к нашему отелю подъехать? Я вас очень об этом прошу.

Алина прикрыла ладошкой трубку:

— Я не поняла, он нас что, с собаками-ищейками сравнивает?

— А мне, кажется, он на грани нервного срыва. Алина, а если Куркова похитили, чтобы выкуп попросить?

— У кого просить? У самого похищенного? Нет, первый раз о таком слышу. Обычно, если хотят потребовать выкуп, похищают детей, жен на худой конец.

— Бывает, что и мужей похищают, — добавила я.