Золотое дно. Книга 2

— Если вы решите, чтобы я ушел навсегда… в эти дни… я уйду. Тем более… — задумчиво добавил, — есть на кого оставить… Галочка! Галина Ивановна!.. — Он кивнул молодому человеку, и тот вынул из сумки несколько бутылок шампанского. — На стол. Галочка!.. я ничего не забыл и все так же люблю тебя. — Туровский повернулся к Татьяне Викторовне, которая с улыбкой воззрилась на смешного ныне, пузатенького господина. — Таня! Рад тебя видеть каждый день! Я все помню, Таня… и как прежде, обожаю тебя. — Туровский протянул руки к Никонову, и они обнялись. — Сережа!.. И верится, и не верится, что вместе летели… сегодня подумал: а вдруг сон?!

Молодой человек, откланявшись, тихо исчез. Никонов хлопнул Хрустова по спине:

— Лёва! Ну, подай же руку, блин! — Схватил холодную кисть Льва Николаевич и всунул в мягкую лапу Туровского. — Ну?! Вот он перед тобой, бывший начштаба… Ведь хороший был парень! Круглые сутки крутился… А? Ты писал мне, что сочиняешь летопись стройки… Его не забыл вставить?

Хрустов, осторожно отняв руку, ничего не ответил.

— Что, книгу пишет? — с радостью в лице подхватил новый гость. — Мы издадим! Верно, девочки? Почему нет? У меня, например, одних фотографий коробок десять. И уверяю вас — меня самого там почти и нету. Верите? — И грустными глазами усталого занятого человека оглядел всех, и никто не усомнился в том, что он говорит правду.

— Что же мы у порога?.. — зарозовев, спохватилась хозяйка. — Товарищи… друзья…

Валерий Ильич слегка задрал манжеты и взялся за дело лично — очень ловко, с коротким шипением из-под пробки, откупорил две бутылки шампанского, шампанское оказалось марочным — «Абрау», и даже женщины выпили. И не прошло получаса, как Никонов с Туровским весело убедили их (только Хрустов молчал, всё ножом сгибал и разгибал зубья старой алюминиевой вилки), что надо непременно вместе слетать в тайгу и повспоминать юность… и лучше прямо с утра… кажется, тучи уходят…

— Главное, что есть вертолет, — сказал веско Валерий Ильич. — Возьмем еще кое-кого и полетим.

— Кого кое-кого? — спросил Никонов, подмигивая жене и Туровскому. — Большой секрет?

— Телевизионщиков?.. — ядовито хмыкнул Хрустов.

— Телевизионщиков — ни в коем случае! — Никонов был серьезен. — Мало ли о чем мы будем говорить. Вот на плотину с ними поднимемся на часок — пусть снимут нас и валят домой.

— Сделаем, — кивнул Туровский. — А полетит с нами директор САРАЗа, Ищук.

Никонов изумился.

— Надо?

— Да. И мне очень нужно, Сергей Васильевич, чтобы рядом при этом был Лев Николаевич, — сказал Туровский очень спокойным голосом, как будто и не видел, какими глазами на него зыркает хозяин квартиры. — Этот Ищук… он же как танк… я старый кузнечик перед этим молодым танком.

— Разберемся, — небрежно бросил Сергей Васильевич.

Посеревший лицом Хрустов в разговор не встревал. Он мучительно улыбался жене и Татьяне Викторовне, видимо, не совсем понимая, о чем говорят, не договаривая, уверенные в себе мужчины. Вернее, он понимал суть: хотят прихватить с собой директора САРАЗа, молодого олигарха. Дружить желают, одна шайка-лейка…

— Где же Илюха?! — простонал Хрустов. Ему, я видел, стало тоскливо до смерти.

— Наверно, плохо перенес самолет, — предположила Галина Ивановна. — Ах, жаль, у него еще нет телефона…

— Телефон поставим, — отозвался Туровский, переглядываясь с Никоновым и жуя пучок замороженной петрушки.

— Сами купим, — не удержался Хрустов. — Если работает у тебя, еще не значит…

— Да подожди ты! — вдруг закричал и поднялся во весь свой могучий рост Никонов. — Чего мы ходим вокруг да около?! Они сейчас подъедут! Ты послал за ними машину?

Туровский с вечной своей печальной улыбкой кивнул.

— За кем? Кто? — не поняла Галина Ивановна.

За столом поднялась Татьяна Викторовна и объявила, ослепляя всех черными глазищами и белыми зубами:

— Милые мои!.. Мы счастливы, что сможем вместе с вами разделить общую радость. Это так прекрасно, что нынешняя молодежь не просто бежит в ЗАГС, а сначала идет в храм… Где же наши повенчанные?

— Так он все-таки на ней женится?! — проскрипел Хрустов, с ненавистью глядя на Туровского, на его вдруг замкнувшееся темное лицо. И схватился за сердце.

Галина Ивановна подскочила к нему и, обняв, поцеловала в лоб:

— Ну, не ты же, не ты женишься… Ты про меня забыл?

Никонов захохотал. Туровский невозмутимо улыбался, дожевывая пучок петрушки.

12

За столом длилось молчание, когда вновь зазвонили в дверь — и, не дожидаясь, пока ее откроют, сами ее открыли — и на пороге предстала юная чета.

Невеста сбросила с себя серебристый плащ на руки Илье, и осталась вся в белом, как будто только лишь из-под венца. Личико ее, слегка надменное, раскраснелось, словно кукольное, но папины печальные глазки смотрели испытующе. Илья, сын Хрустовых, в строгом сером костюме, при бордовом с блестками галстуке, стоял, смущенно потупившись. И может быть, прежде времени цеплял одним ботинком другой ботинок, чтобы сбросить их — в квартире у родителей всегда чистота. Осознав это, он еще больше смутился и замер, дерзко вскинув лохматую, как в юности у отца, голову.