Золотое дно. Книга 2

— Перестань! — теперь вспылил неожиданно Никонов, поднялся и заходил по «залу ожидания» взад-вперед. — Хватит, Лёвка! Сколько можно??? Социализм накрылся галошей. Каждый живет, как хочет. Захочу — буду жить лучше. Только ведь жить лучше — это, брат, столько забот, что не пожелаешь! В теперешней-то России, где готовы поджечь соседа, если у него машина длинее или окна финские. — И пригнувшись, заглянул в глаза насупленному Хрустову. — Церквушку мою спалили.

— Спалили?! — поразился Лев Николаевич. — Как?! Это ж…

— Кощунство, кощунство! Братки дальневосточные. Их главарь тоже там построил… Моя-то была деревянная, из красного кедра… а у него кирпичная… Мне патриарх орден дал, а он обиделся… он-то в зоне сидит, думал — церковь грехи отпустит, да и прокуратура заодно дело пересмотрит… — Никонов обнял молчащую до сих пор жену. — Я уверен, ничего у него не выйдет.

— Конечно, ужасно… — пробормотал Хрустов. — Церковь… сколько труда…

Никонов глянул на часы:

— Скоро полетим, товарищ генерал?

Ищук тоже глянул на свой «ролекс»:

— Вот приземлится вертолет губернатора, вместе и рванем. Вы все его хорошо знаете? Маланин Владимир Александрович.

Никонов комически отшатнулся. Хрустов — простите мне рифму — страдальчески улыбнулся. И мы с Бойцовым переглянулись. Еще бы нам не знать бывшего комсорга стройки Вовку Маланина! Розовощекий такой, большой был мальчик. Великий болтун. Заведет речь — на палец смотрит, приковывает внимание аудитории. У какого-то артиста подсмотрел. Еще у него два зуба выпирали, как у зайца, и всегда казалось, что он смеется, рад людям.

— Вот, наш истец… а нам на шею песец… — Ищук, как бы подражая Никонову, приобнял свою томную жену. — Судебное разбирательство на предмет незаконности приватизации ГЭС. Допрыгался Валерий! Надо было сразу объединяться… а теперь будут сложности.

— Разберемся, — небрежно пробормотал Никонов.

Вернувшийся с крылечка Туровский услышал слова Тараса Федоровича, привычно усмехнулся и кивнул на люстру. Мол, что я… надо мной есть люди.

— Был я сейчас у Валевахи… — продолжал Ищук. Ему явно не терпелось, он, видимо, мечтал всю эту нашу компанию доставить на встречу с Маланиным разгоряченной всяческими несправедливостями, раскаленной, как кочерга. — Говорю, Андрий, а чего бы тебе не пробить идею свободной зоны? Мы бы поддержали. А, Сергей Васильевич? И вы бы через нас торговали хоть энергией, хоть японскими машинами…

— Идея, достойная обсуждения, — согласился Никонов. Широко зевнул (я помню, он всегда так делает, когда хочет уйти от разговора), уселся удобнее, запел.

— Постой, пар-ровоз, не стучи-чите, колеса…

Кондуктор, нажа-ми на тормоза…Я к маменьке родэнной с последним, брат, поклономРешился показаться на гл-лаза…

— А чего бы его не взять с нами? — настаивал Ищук. — Подумаешь, Маланин против…

Никонов задумался или сделал вид, что задумался.

Кстати, я прекрасно знал Валеваху. Он не раз самолично привозил в наш музей всякие фотографии, вымпелы… Смеялся: «Я ишо потеряю, а тут в схроне полежат…» Разумеется, имя его гремело в Сибири. Его опыт перенимали, его бригаду несчетный раз делили, отнимая у него хороших специалистов — и те становились ядром новой бригады, в которую вливались новички, неумехи с гитарами и усиками, насморком и наколками. Так отщипывают от хорошего теста, когда не хватает дрожжей. Сам Валеваха, судя по фотографиям, был некогда бравый паренек с черными бровями и красным ртом, пел, как соловей, но с годами располнел, ходил, корячась.

Конечно, так работать, как работала его бригада, могли бы и другие — если давать им вне очереди бетон, щиты, вибраторы, а самое главное — широкий фронт работ, не то, что в блоках у Майнашева или Хрустова — там, помню, приходилось устанавливать сложную криволинейную опалубку… лес арматуры… цирк да и только! Но ведь неизвестно, как поведет себя другой бригадир, если его прославишь. Валеваха же оставался подчеркнуто скромным, на собраниях гулко с места хвалил руководство и весь народ стройки:

— Що я скажу лычно — да, мы прыложили усе свои силы, перевыполнили план, но в этом не только наша заслуга, но прежде усего — нашего парткома, штаба, усего нашего коллектива. Нам мнохие помохали — и наша победа — ваша победа! Спасибо, громадяне!

— Бр-рось ты, — как-то одернули его другие бригадиры. — Кто тебе помогал?

— А ты! — нашелся Валеваха. — У нас шпилек не було, уж где я ни бехал — нет. А брихадир Петров поделился! Может, без него бы и не смогли уйтянуть план…