Золотой гобелен

— Что сделано, то сделано, — сдавленно проговорил Лан. — Будешь почетным камердинером. Числится в дворцовом штате такая должность, — он глубоко вздохнул и некрасиво шмыгнул носом. — Ты хоть представляешь, что это значит?

— Нет, конечно, — вспылил я, поняв, что убивать меня не будут, — ты бы больше говорил иногда. И да, что это значит?

— Что ты должен каждое утро стоять под моей дверью и ждать, когда я проснусь, а потом подавать мне принадлежности для утреннего туалета, одевать и причесывать, — сказал внезапно загрустивший Лан.

— Не вопрос, я что, не умою тебя что ли? Кстати, а во сколько ты просыпаешься?

— Адиан должен встретить светило в надлежащем виде: чистым, опрятно одетым и бодрым, — процитировал он, глядя в стену, — провести ритуал приветствия Тари, а потом приступить к повседневным делам.

— Таки в чем проблема? — я прикинул, что даже если за нами будут следить, мы всегда можем разыграть небольшой спектакль из жизни древних адиан.

— Проблема в том, что я не хочу видеть тебя каждое утро, как только проснусь.

Так-то я его понимаю. В смысле, есть виды поприятнее, чем заспанное остроухое чудовище. Я попытался перевести разговор на другое.

— А что ты рассказал Ану и Раалу? Кажется, нас не заподозрили в обмане.

— Я не сказал им ничего конкретного и надеялся, что у тебя хватит ума отделаться общими фразами.

— Надо было договориться, — я продолжал давить на его высокородную совесть. — Когда-нибудь наши общие фразы кардинально разойдутся, и тогда мы не то что помощи не дождемся, головы не сносим.

— Ты прав, больше рисковать нельзя. Запоминай: мою бабушку, которую ты упомянул в своей феерической речи, зовут Аэти Адиан нир Андимат Логайна. Твои родители остались на острове, и ты их почти не помнишь. И еще, ты обладаешь редким даром — знаешь, когда произойдет следующее извержение вулкана. Надеюсь, у них тут вулканов нет.

Столько слов за раз я от него не слышал уже давно. Надо пользоваться моментом, пока он разговорился.

— Лан, а что ты знаешь о Видящей?

— Та, Которая Видит — своего рода титул. Появляется она только среди потомков правящей династии — один человек в одном поколении, всегда женщина. Они ждут следующую в надежде, что предыдущая успеет обучить ее пользоваться редким даром.

— Это они сами тебе рассказали, или тоже в старинных манускриптах вычитал? — я все больше удивлялся его осведомленности в жизни потерянного народа.

— Я, в отличие от некоторых, вежливо интересовался собеседниками, а не бредил, как умалишенный.

Сердится еще, ведь обошлось же.

— И они все слепые, эти Видящие?

— Слепы в этом мире, но видят суть вещей. Не пойму, почему Ану ничего не сказала про Окки, — Лан задумчиво посмотрел в сторону двери и вздохнул.

Согласен, денек выдался не из легких, как и все предыдущие, впрочем. Я от души зевнул.

— Когда, говоришь, я должен быть у твоей двери?

— За час до восхода. И мне надо как-то подать тебе знак, иначе ты проспишь. Ладно, что-нибудь придумаю.

Глава 18. ПРОСТО ПЕСНЯ

Придя к себе, я с удовольствием развалился на кровати. В окно веял ночной ветерок. Наши комнаты находились довольно высоко — трудно определить этаж. Это вам не стандартные многоэтажки: башни, арки, мостики, шпили, закручивающиеся по спирали, уходящих в небо белоснежных зданий.

Мы находились где-то между небом и землей. Далеко низу — сад, пристань и река, но ее звуки не доносились сюда. Только если в лодке, проплывающей мимо, была особо шумная компания, обрывки разговоров долетали до моего окна.

Когда я уже почти утонул в сладком пушистом облаке, где не было ни суровых айнов, ни высокомерных адиан, ни штормов, ни бурь, в мой сон вмешался какой-то посторонний звук. Сначала я принял его за часть сна. Но вскоре понял, что он доносится из окна.

Песня. Очень красивая. Мелодия переливалась по ступенчатым террасам и таяла в ночном небе. Слов я не понял, впервые в этом мире звучал язык, слова которого были мне непонятны. Мелодия грустила и радовалась, добираясь до души. Я сел на кровати и попытался понять, откуда она звучит, подошел к окну и выглянул наружу. Голос доносился из невысокой резной башенки, завершавшей ансамбль дворца, полупрозрачным граненым кристаллом прилепившись к белоснежной громаде здания.

Певец, вернее певица настолько виртуозно владела голосом, что у меня мурашки побежали по коже. Неожиданно с другой стороны, совсем недалеко, кто-то начал подпевать. Голоса, переплетаясь, уносились ввысь, разливались вдоль реки невидимой волной. В одном из соседних окон сидел на подоконнике с закрытыми глазами Окки, второй голос принадлежал ему. А первый, дошло наконец до меня, — Видящей.

Спелись, значит. Я стоял и слушал, пока не начали слипаться глаза. Вернувшись в постель, продолжал наслаждаться необычной мелодией.

И конечно проспал.

Глава 19. НА ЛОВЦА И ЗВЕРЬ…

Проснулся я от того, что Лан тряс меня за плечо. С трудом разлепив глаза и постанывая, сел на кровати.