Золотой гобелен

— Семья перебралась на материк, а меня еще маленьким мальчиком взяли с собой, и я вырос рядом с господином Ланниром. Когда господин решил навестить свою родню на острове, я отправился с ним. На обратном пути мы попали в невероятной силы шторм. Волны доставали до неба, мачты сорвало с корабля, и он метался по морю, как раненая птица, пока не налетел на рифы и не пошел ко дну.

Невольно вспомнив пережитое на драккаре, я содрогнулся. Надеюсь это прибавит моей фантазии немного правдоподобия.

— Теперь, лишившись охраны и имущества, мы вынуждены искать способ вернуться в большой мир. Я счастлив, что господин Ланнир смог познакомиться с представителями славного народа айнов, так неожиданно встретившимися на нашем пути, но как человек, которому было поручено оберегать драгоценную жизнь наследника древнего рода, я не могу не беспокоиться о том, как выбраться с острова и невредимым вернуть его семье.

Я вспомнил все виденные мной фильмы, в которых вышколенные дворецкие выглядели едва ли не благороднее господ, которым служили.

— Надеюсь, госпожа Ану и повелитель Раал понимают мою обеспокоенность. И простят излишне пристальное внимание к нуждам господина. Я привык заботиться о нем с малых лет. Каждое утро я приношу ему чистую воду для умывания в специально предназначенной для этого чаше, днем пробую еду, приготовленную для господина, а вечером проверяю, чтобы светильники в его спальне были заправлены, а воздух свеж. Боюсь, в непривычной обстановке мне трудно будет выполнять мои обязанности. Я прошу вас позаботься о господине Ланнире и помочь нам как можно скорее найти дорогу домой.

Я почувствовал себя дряхлым почтенным стариком, что, находясь на смертном одре, сообщает нерадивым приемникам свою последнюю волю. «А еще попрекал Окки за излишнюю пафосность», — с ужасом подумал я, боясь взглянуть в сторону Лана, который не шевельнулся за время моей речи.

— Сразу видно, что вы достойнейший человек и привязаны к господину Ланниру, — зазвенел голос Той, Которая Видит. — В книгах, хранящихся в дворцовой библиотеке, есть подробное описание старинного придворного этикета. Удивительно, что еще есть места, где люди продолжают следовать древним традициям. Мы живем намного проще. Но обещаю, мы с братом сделаем все, чтобы вы чувствовали себя комфортно. Надеюсь, что пребывание в нашем городе не покажется вам суровым заточением, и временная задержка в пути останется приятным воспоминанием.

— Благодарю вас, госпожа, — еле выдавил я: словарный фонтан иссяк, а в горле пересохло от страха.

Главное не рассказывать больше про родственников Лана. Он и так убьет меня, а если продолжу — еще и каким-нибудь изощренным способом.

Тут Лан шевельнулся. Он медленно встал с кресла, в котором сидел все это время бледным призраком. До меня дошло, что Раалу было очень удобно наблюдать за выражением его лица, оставаясь при этом все время в тени. Про Рибелла, слившегося со стеной, я и вовсе забыл, а ведь он тоже все время следил за нами.

— Мы сможем продолжить разговор завтра, — произнес Лан. — Нам надо отдохнуть, путь сюда был довольно утомительным.

— Да, конечно, прошу простить наше чрезмерное внимание. Но оно оправдывается тем, насколько давно в городе не было новостей из большого мира, — Раал тоже поднялся. — Уверен, вы сможете рассказать моей сестре еще множество интересных историй, но сначала вам действительно надо отдохнуть.

Раал с неожиданной нежностью коснулся головы сидящей девушки. Может этот разговор и правда был затеян только ради нее?

И тут наконец леди Ану-Нингала подняла взгляд на Лана, потом повернулась в нашу сторону. Ее глаза были белыми — ни радужки, ни зрачка. Рядом шумно вдохнул Окки. Лан, судя по всему, уже был в курсе, а я только и думал, как это несправедливо — называть слепую таким именем.

Глава 17. РАЗБОР ПОЛЕТОВ

Рибелл и двое охранников проводили нас до наших комнат. Я пытался улизнуть, но Лан вцепился мне в плечо и затащил к себе. Как только за нами закрылась дверь, он прошипел:

— Какая бабушка?! Ты хоть понимаешь, что несешь?! Ты хоть знаешь, кто моя прабабушка?!

Я решил, что он и вправду меня придушит. Никогда не видел его в таком состоянии: из-под белых волос на лоб, а потом и на все лицо и шею медленно наползала краснота. Я даже испугался, как бы его удар не хватил, и уже со всей серьезностью прикидывал, спасет ли меня кто-нибудь, если начну звать на помощь, или убийство слуг считается здесь в порядке вещей, когда Лан начал трястись, закрыв лицо ладонями. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что он смеется. Оказывается, все это время он еле сдерживался и теперь сдавленно хихикал, вытирая текущие по щекам слезы.

— Прабабушка… — он всхлипнул, — специальная чаша…, да моя прабабка ноги бы переломала любому, кто усомнится в ее способности умыться самостоятельно, не то что детей воспитывать.

— Я так понимаю, сейчас ноги будут ломать мне. Или господин всё-таки смилостивится и простит убогого? — я все еще не был уверен в своей безопасности.