Золотой ключик инфосторителлинга

Они рисуют перед Буратино картину мгновенного обогащения, если он пойдет с ними в Страну Дураков и зароет свои монетки на Поле Чудес.

Буратино и хочется поверить в этот заманчивый бред, но он боится, что его обманут. И он, как всякий нормальный покупатель, делает шаг назад.

— Нет, — говорит он, — уж я, пожалуй, сейчас домой пойду.

И тогда кот и лиса (вот бестии!) используют блестящий прием завоевания сердец, открытый в Китае еще во времена глубокой древности.

В списке китайских стратагем, посвященных искусству жизни и выживания, он значится под номером 16 и переводится так:

«То, что ловишь, сначала отпусти. Тому, что хочешь захватить, сначала дай уйти!»[2].

Показное временное отступление дает объекту вашего внимания иллюзию свободы и выбора. Это ложные ощущения. На самом деле в этот момент он находится в эпицентре манипулирования.

Кот и лиса вроде бы и не против, чтобы Буратино ушел, но они не устают повторять, что он сам себе враг, что он делает себе хуже и останется ни с чем, раз не верит, что пять золотых способны превратиться в кучу денег.

И Буратино сдается.

— Нет, нет, — кричит он, — верю, верю!.. Идемте скорее в Страну Дураков!

Все! «Поворот» осуществился, ловушка захлопнулась!

_____________

1. Отрывок из моего неопубликованного романа. ↑

2. Харро фон Зенгер. О китайском искусстве жить и выживать. Стратагемы. М., 2004, т. 1, сс. 307—353. ↑

2. Харро фон Зенгер. О китайском искусстве жить и выживать. Стратагемы. М., 2004, т. 1, сс. 307—353. ↑

1. Отрывок из моего неопубликованного романа. ↑

Глава 18. «Чучело волка». Посвящается Коле Банкину – штрейкбрехеру и человеку

•§•

Не пропустите эту главу. Прочитайте внимательно. Как-никак, а следуя предложенным в ней советам, вы получаете возможность создавать хорошие литературные произведения.

Поведение Коли Банкина было предсказуемо с самого начала[1].

Он всегда в коллективе был чужаком.

Маленький, взъерошенный Коля никогда не внушал доверия.

Есть такая порода людей, которые почему-то всем вредят. Может, его в детстве много ругали учителя, били родители, не жаловали товарищи? Может, он был двоечником и теперь платил за былые обиды? Кто теперь разберет?

На суде он выступал со стороны администрации.

Когда он вошел в зал в клетчатой рубашке, заправленной в черные лоснящиеся брюки, и стал громко рассказывать о многих мытарствах и гонениях, которые он претерпел от забастовщиков, все сразу поняли, что Коля просто вылитый штрейкбрехер и предатель.

В этой части речь пойдет о столкновении. Пишу с трудом. Хотя, казалось бы, чего проще? И примеров у меня — куча! Ну да, примеров куча, а выбрал «Чучело волка». Любезное сердцу дитя — больное дитя.

Ох, какой «черной» кровью мне это «Чучело» досталось!

Осудили тогда его все.

Одни сказали: «Здесь нет никакой науки!» Другие сказали: «Это чтиво — для кухарок!» Третьи сказали: «Эту нецензурщину вообще печатать нельзя!»

Пришли от городской администрации какие-то люди в дорогих пальто и всё задавали вопросы: «Кто меня уполномочил такое написать?»

Из автобусного парка, который забастовал, тоже пришли и сказали: «Как же так? Мы же тебя на предприятие пустили, всё тебе показали, делились с тобой последним куском. Можно сказать, думали, что ты свой, что ты с нами… А ты всех нас обгадил!»

В общем, на какое-то время я почувствовал себя Колей Банкиным, то есть полным подлецом и изменщиком.

Однако в качестве иллюстрации я этот очерк выбрал совсем по другим причинам.

Он подходит. Сейчас объясню почему.

Здесь — один против всех.

А это и есть классический пример столкновения.

Этой истории как минимум уже десять лет[2].

Среди прочих достопримечательностей нашего города обычно называют Научный центр. В обиходе его именуют Городком.

С момента его основания сюда со всей страны стали съезжаться сумрачно-бородатые мужи, которых, кроме науки, ничего в этом мире не интересовало.

Государство про них вспоминало, когда нужно было пробурить хитрую нефтяную скважину на дне моря, прорыть гигантский канал в песках Каракумов или построить атомную электростанцию где-нибудь между Припятью и Бугом.

Но вот грянула перестройка, и как-то сразу всем стало не до них.

Забытые ученые мужи частично разбрелись по всему свету, а частично совсем одичали в своих пустых и холодных лабораториях.

Процессу одичания немало способствовало и лесное расположение Городка — 40 минут езды от вокзала. А это при отсутствии нормального автобусного сообщения чревато величайшими душевными и физическими испытаниями.

В то утро я, как обычно, стоял на остановке и ждал своего автобуса. Но вот беда: автобусы как сквозь землю провалились.

Толпа на остановке собралась огромная. Десять минут ждем, двадцать минут ждем, тридцать минут ждем. Коммерческие маршрутки подруливают одна за одной. Но на них мало кто садится — народ деньги бережет.

Потом кто-то сказал, что не придут, мол, автобусы — бастуют, значит. Утром об этом якобы по радио передавали.