Золотой век Испанской империи

Таким образом циничный замысел Антонио де Пастраны сработал – по крайней мере, в неком приближении. Вальдивия, однако, пошел к нотариусу Луису де Картахене и заставил его записать, что «это избрание не совпадало с моими желаниями, и поскольку я не знаю, не наношу ли я тем самым какого-либо ущерба моему Королю, пускай все будут моими свидетелями в том, каким образом я принял эту должность. Также нимало я не уничижаю повиновения, коим обязан блистательному маркизу дону Франсиско Писарро, если он еще жив»{975}

.

Позже Вальдивия объяснил все случившееся в письме, которое написал императору Карлу и которое, по всей видимости, соответствует этому краткому пересказу{976}.

Однако в глазах Совета Индий Вальдивия по-прежнему не был ни губернатором, ни капитан-генералом. Слухи, а затем и известия, о смерти Франсиско Писарро повлияли на его позицию в Чили: поскольку Писарро был его главной опорой и защитником, Вальдивия всегда рассматривал себя как лейтенанта Писарро. Сразу же после того, как он получил подтверждение смерти Писарро, Вальдивия написал императору, предлагая взять на себя заботу о детях умершего, чтобы они «могли содержать себя как подобает их положению»{977}

.

Вскоре после этого индейцы устроили большое нападение на новый испанский город Сантьяго. Они атаковали с двух сторон, каждый отряд подчинялся своему вождю. Вальдивия описал произошедшее в одном из своих превосходных писем императору Карлу, в котором сообщал, что сам он успешно справился с отрядом в девяносто человек, но во втором сражении, которым командовал Алонсо де Монрой, индейцы сожгли новый Сантьяго дотла и перебили всех животных, так что «…нам осталось только то оружие, что было у нас в руках, да две небольшие свиньи, один молочный поросенок, петух и курица, да еще две пригоршни пшеницы. В конце концов, когда уже спустилась ночь, христиане смогли породить в себе такую отвагу, вкупе с той, что вдохнул в них их командир Монрой, что, невзирая на то что все они были ранены, сопутствуемые благими пожеланиями самого Сантьяго, они нашли в себе силы сражаться и перебили многих… И после этого началась настоящая война».

И далее Вальдивия продолжает:

«…при виде затруднительного положения, в коем мы оказались, я понял, что, буде мы хотим удержать эту землю и сделать ее навечно принадлежащей Вашему Величеству, то должны питаться от плодов рук своих, как было при начале мира [ «la primera edad»]. Ввиду этого я взялся за сев. Я разделил людей на две группы. Все мы принялись копать, пахать и сеять, будучи постоянно при оружии и весь день держа при себе оседланных лошадей. Ночью половина из нас несла караул, а я с другой половиной выезжал порою на восемь или десять лиг [от двадцати четырех до тридцати миль] во все стороны от города, рассеивая группы индейцев… [до тех пор, пока не] отстроил город заново».

В одной из таких экспедиций в окрестностях Сантьяго Вальдивия захватил местного токи

, или главного касика, Мичималонго – точнее, это сделал один из его людей, Родриго де Кирога. Чтобы спасти свою жизнь, Мичималонго провел испанцев к золотым рудникам[116] в так называемом районе Мальга[117]. Именно в этих рудниках индейцы мапочо добывали золото, которым платили инкам. Испанцы были в восторге; они сразу начали вычислять, сколько мешков им потребуется, кое-кто принялся вести себя надменно, словно уже был богат, думая, что в коротком времени они смогут добраться до Испании, обзавестись поместьем в провинции и – как знать? – возможно, получат титул маркиза.