Золотой жук

Хоть судьба мне во всем изменилаИ моя закатилась звезда,Ты меня никогда не винила,Не судила меня никогда.Ты мой дух разгадала тревожный,Разделила мой жребий одна.Я мечтал о любви невозможной —И в тебе мне явилась она.Если я улыбнусь и нежданноОтвечают улыбкой цветы,Я могу не бояться обмана,Ибо так улыбаешься ты.Если ссорится ветер с волнами,Как со мною друзья и родня,

Только тем, что оно – между нами,Это море тревожит меня.Пусть Надежда, корабль мой, разбитаИ обломки уходят на дно,Сердцу в бурях лишь гордость защита,Но и в пытках не сдастся оно.Ибо смерть предпочту я презренью,Никакой не страшусь клеветы.И меня не принудят к смиренью,Если будешь союзницей ты.Люди лгут – никогда не лгала ты,Не по-женски верна мне была,Ты любила, не требуя платы,И любовь за любовь отдала.

Ты, не дрогнув, на ложь возражала,Не для сплетен следила за мной,Расставаясь со мной, не бежалаИ не прятала нож за спиной.Этот мир не кляну я враждебный,Где преследуют все одного:Я не пел ему песни хвалебной,Но уйти не спешил от него.И ошибку я страшной ценоюОплатил в эти смутные дни,Но зато ты навеки со мною,И тебя не отнимут они.Буря прошлое стерла, и что же,Чем утешу себя самого?

То, что было всего мне дороже,Оказалось достойней всего.И в песках еще ключ серебрится,И звезда еще в небе горит,А в пустыне поет еще птицаИ душе о тебе говорит[135].

Хотя размер, здесь использованный, – один из самых трудных, техническая сторона стиха вряд ли оставляет желать лучшего. Более благородный предмет никогда не призывал к труду перо поэта. Идея стихотворения возвышает душу и заключается в том, что никто не вправе жаловаться на превратности судьбы, если его не оставляет непоколебимая любовь женщины.

Из Альфреда Теннисона – хотя я со всею искренностью считаю его благороднейшим поэтом изо всех когда-либо существовавших – я успею прочитать лишь очень небольшое стихотворение. Я называю и считаю его благороднейшим из поэтов не потому, что впечатление, им производимое, всегда наиболее глубоко, не потому, что поэтическое волнение, им возбуждаемое, всегда наиболее сильно, но потому, что оно всегда наиболее воздушно, иными словами, наиболее возвышающе и наиболее чисто. Нет поэта менее земного, плотского. Я собираюсь прочитать вам отрывок из его последней большой поэмы «Принцесса»:

В чем, в чем причина этих странных слез?Они высокой скорбью рождены,Идут из сердца, застилают взор,Когда смотрю на ширь осенних нивИ думаю про канувшие дни.Свежее первого луча, что пал

На парус, приносящий к нам друзей,Грустней луча, который обагрилВсе милое, идущее ко дну,Грустны и свежи канувшие дни.Грустны и странны, как в предсмертный часХор полусонных птиц перед зарей,Когда глазам тускнеющим окноКвадратом, все светлея, предстает,Грустны и странны канувшие дни.Вы дороги, как память милых устУсопшему, лобзаний слаще выПридуманных, бездонны, как любовь,Как первая любовь, как совесть, злы,О Смерть средь Жизни, канувшие дни.