Золушка Xy

— Да нет же! — сквозь слезы прокричала Вероника. Ее глаза были полны отчаяния. — Никто меня не обидел! — рыдания, возобновившиеся с новой силой, помешали ей говорить дальше.

— Ничего не понимаю, — Илья посмотрел на Ниньо, которая хранила молчание, будучи непривычно строгой. — Может, ты понимаешь, что тут происходит?

— Не могу сказать, что понимаю, но, кажется, догадываюсь, — спокойно ответила джиниха.

— Да?! Не понимаешь?! — набросилась на нее Вероника, вмиг перестав рыдать. — Тебе бы и не понимать этого! Из-за тебя все стало ненормальным в этом доме! С твоим появлением начали твориться жуткие вещи.

— Тише, Ника, успокойся, — пыталась урезонить ее Олеся, — не обижай Ниньо. Ты ведь ничего не знаешь.

— А что я должна знать? — Теперь уже Вероника набросилась на Олесю. Глаза ее метали молнии. — Мне достаточно видеть, что папаша с сыночком сошли с ума. Такое чувство, что следующей стану я.

— Так! — гаркнул Илья. — Хватит кричать! — он испугался за сестру. Вид у Вероники был настолько грозный, что казалось, она сейчас набросится на миниатюрную девушку, храбро стоявшую рядом. — Скоро все в доме будут нас слышать. Успокойся и расскажи все по порядку. Что именно тебя не устраивает?

Вероника сразу притихла. Несколько минут она честно пыталась успокоиться. Олеся подвела ее к столу и усадила на табурет, который выглядел слишком маленьким под массивным телом.

— Успокоилась? — требовательно спросил Илья у судорожно вздыхающей женщины. — Теперь давай рассказывай все по порядку.

— Понимаете, я не могу так больше, — она покосилась на Ниньо, невозмутимости которой можно было позавидовать. — Мне кажется, что я схожу с ума. И папаша с сыном тому подтверждение. Карлов… он… он сам включает кондиционер по утрам! Он встает рано и терпеливо дожидается завтрака!

— А что? Разве это плохо? — уточнила Ниньо, за что Вероника наградила ее еще одним свирепым взглядом.

— Плохо?! Да, это ужасно! Раньше он даже газету с кресла, которое всегда рядом с его стулом, не мог взять. Это делала я. Я клала газету ему на стол, рядом с чашкой кофе.

— Ничего не понимаю. А чем тебя не устраивает настоящее положение вещей? Почему ты непременно хочешь делать все сама? — Ниньо была до крайности удивлена.

— Он… он… он ест! — вскричала испуганная женщина, пропуская слова джинихи мимо ушей.

— Ест? — не понял Илья, хотя уже с трудом подавлял приступ смеха, просившийся наружу.

— Да, ест! Он ест все, что я ему готовлю. Причем, старается это делать быстро, чтобы я видела, — она заломила руки, и из глаз ее опять закапали слезы. — Он съедает все до крошечки, а раньше… раньше… — рыдания душили ее, — раньше он назло мне не притрагивался к еде, выпивая только кофе, и бросал газету прямо в еду-у-у-у, — закончила она фразу громким завыванием.

— Вот свинья! — охнула Ниньо. — Ну, я ему покажу! — тише добавила, как бы самой себе. — Он у меня научится уважать чужой труд.

— Он раньше так орал, так орал, — ностальгировала Вероника, раскачиваясь на табурете, который рисковал рухнуть прямо под ней. Олеся отошла на безопасное расстояние. — Он говорит спасибо! — совсем дико закричала она. — Все, я чувствую, конец света близок.

— А Эдуард? — Олеся уже тоже боролась со смехом. — Он что тебе сделал? По-моему, в последнее время он очень мил. Такой обходительный.

— Обходительный? Обходительный?.. — Вероника дико вращала глазами, переводя их по очереди на каждого. Из всех них серьезной пока оставалась только Ниньо. Олеся с Ильей уже откровенно смеялись. — Да вы что, с ума все посходили? Разве это нормально? Он мне буквально проходу не дает, выхватывает сумки, которые больше него размером, порывается помогать готовить. Я его все время гоню из кухни. А вид его, вид! Он же страшен! Глаза, как у маньяка-убийцы…

Договорить она не успела. В кухне раздался громкий щелчок, от которого Илья с Олесей подскочили, как ужаленные, и повернулись к Ниньо, не замечая, что Вероника осталась неподвижно сидеть на стуле, замерев с разведенными в стороны руками и открытым ртом.

— Все, хватит, я вдоволь наслушалась! — сердито проговорила гостья. — Как видно в этом доме только ваша Ника не в своем уме.

— Что ты такое говоришь? — шикнула Олеся, но, посмотрев на Веронику, сразу успокоилась.

Илья громко смеялся. Он сам не знал, что его больше веселит — претензии Вероники или серьезное отношение к ним Ниньо.

— Ух, как я зла! — Ниньо расхаживала взад-вперед по кухне, энергично размахивая руками. — Она, вообще, понимает, что говорит? — она указала на женщину, как истукан замершую на табурете. — Быть недовольной тем, что хозяин наконец-то ведет себя с ней по-человечески! Хотеть вернуть обратно его хамское обращение! У вас что, все такие? — она остановилась и пристально посмотрела на брата с сестрой. — Может, и вам нравится, когда вас унижают?