Золушки нашего Двора

– Спит наша ласточка, – прошептал принц, улыбаясь и отвечая на благодарные поцелуи Бруни, – ну ничего! Сейчас мы ее разбудим. Постарайся не замерзнуть, пока я все приготовлю.

Он усадил жену на корме, спустя пару минут принес ей кружку горячего вина с пряностями, а сам, как был, в расшнурованной рубашке, черных узких брюках и высоких сапогах, принялся ставить паруса, выбирать якорь и разворачивать яхту к выходу из бухты. Когда курс в открытое море был взят, он закрепил штурвал и скрылся в каюте внизу. Оттуда плеснул теплый свет. Затрещал поленьями огонь, подкормленный заклинанием со свитка.

Бруни смотрела в черную воду, в небо, усыпанное мелкими радужниками звезд, и думала, как она любит все это: и море, и стесанные водой клыки скал на побережье, и свежий влажный ветер, легко скользящий по лицу, и свою страну, и свою семью, членом которой неожиданно стал самый настоящий принц. Или это она, наоборот, стала членом самой настоящей королевской семьи?

Из каюты поднялся на палубу Кай. Проверил курс, подошел к Бруни, присел перед ней на корточки, взяв ее руки в свои.

– Хочу попросить тебя, родная…

Матушка, наклонившись, поцеловала его в лоб. Это лицо – светлое, строгое, спокойное – навсегда отпечаталось на ее неспящем сердце. Разве могла она отказать Каю в чем бы то ни было?

– В моей крови течет кровь Морингов, Владык Севера. При жизни матушки я был там с ней пару разу, и однажды она рассказала мне об обряде, который проводят двое, чтобы связать себя на всю жизнь. Мы с тобой поклялись друг другу в верности у алтаря Пресветлой, и эту клятву я не нарушу. Но я хотел бы, чтобы нас связал древний наговор узаморских влюбленных! Если ты откажешься, я пойму…

Она покачала головой.

– Не откажусь, любимый! Что нужно сделать?

Кай поднялся.

– Подожди меня еще немного…

Он ушел вниз, а Бруни вновь смотрела в небо, ощущая совершенно противоположное – бешено бьющееся сердце и душевный покой, ровный, как морской штиль.

Аркей вышел на палубу обнаженным. В звездном свете он казался настоящим северным богом – широкоплечий, узкобедрый, темные буйные кудри в беспорядке разбросаны по плечам. Холода будто не замечал. Поставил на пол поднос с высоким узкогорлым кувшином. Звякнул охотничий нож, положенный рядом.

Принц выпрямился, посмотрел на Бруни. Пытаясь сдержать заходящееся от волнения сердце, она медленно встала со скамьи.

Аркей поднял кувшин, дождался, пока супруга подойдет к нему, положит ладони на его руки, и пояснил:

– Это вода из ледяных источников Узамора. Повторяй за мной:

Полотно безликих небес,Саван серый земной,Тепло весеннего солнцаИ холод покровов зимних…

* * *

…Сияние летних чудесИ осени дух сырой,Смеха детского колокольца,

Несчастий равную схиму…Расклад у меня такой —Судьбы змеиные кольца —ВсёРазделюС тобой…[2]

Короткие ночи Узамора полнились сиянием. В нем небо казалось серебристым, а вода – серо-стальной, блестящей, будто рыбная чешуя. Полярное лето не знало жары, но ему была знакома ласкающая прохлада, и ее нежные ладони гуляли сейчас по обнаженной груди черноволосого мужчины, который, сидя в лодке, держал в объятиях белокожую хрупкую девушку и шептал ей слова древней клятвы.

– Ты согласна пройти обряд, Винни, сердечко мое? – спросил он, когда процитировал до конца.

Она, извернувшись, потерлась щекой о его грудь. Взглянула снизу вверх огромными карими глазами, так напоминающими ему оленьи.

– Это же будет навсегда, да, Ронни?

– Да, любимая! Когда я смогу просить у князя твоей руки без опаски получить отказ, мы лишь подтвердим нашу клятву у алтаря Пресветлой. А пока будет так…

– Будет так… – эхом повторила она. – Ты мой, Ронни?

– Твой! Только твой! Навсегда! А ты моя!

От ее поцелуев, легких как ветер, по его коже бежали мурашки. Он был старше, и потому справляться с собственными желаниями ему было сложнее. Особенно когда она лежала вот так, позволяя его рукам почти целомудренно гладить ее.

– Ты же знаешь, как проводится обряд? – спросил он.

Она молча села и доверчиво потянула шнуровку платья.

У Атрона зашлось сердце. Как бы он ни хотел сделать Рейвин своей, преступить ее доверие не мог. А она, воспитанная суровым отцом, была как дитя – невинна и раскрепощена одновременно. Ей и в голову не пришло, что за его желанием провести обряд может последовать что-то еще… Должно последовать что-то еще! Иначе не может быть между мужчиной и его женщиной под небом, подобным аметистовой друзе, на воде, напоминающей чешую рыбы-солнца!