Зона любви

Однако, как я теперь понимаю, это была последняя попытка взлететь перед гибелью. Говорят, перед смертью, даже раковым больным становится легче…

Через какое-то время я вновь погрузился в свой клейкий раствор, в котором неизвестно чего больше - страдания или безумия, нагромождения тяжелых мыслей-камней или наплыва щемящего чувства одиночества. Пристального взгляда в долину, истоптанную жуткими ордами, летящими в пустоту или взгляда в бессмысленную и загадочную улыбку, застывшую на лице самой распутной девки - Вечности.

Из двух зол я никогда не выбирал. Я хватался за оба разом… Страх и боль, мои верные спутники - не хотели расставаться со мной.

Да и что, собственно, могло случиться с человеком, поставившим на карту разрушение основ. Отрубленная голова Отца небесного - требовала отмщения. И оно состоялось.

По вере - и дела ваши, не так ли, братья и сестры? Я выбрал свою маленькую Веру. Через нее и состоялась казнь.

40.

Тайно обжегшись,

но не за веру,

скорее за то, что для веры

он сил в себе не нашел.

Вера была девушкой живой и симпатичной. Стройная фигурка ее постоянно находилась в движении. Она довольно бойко торговала. Не путалась в товаре, не ошибалась в деньгах и быстро считала сдачу. Легко и непринужденно разбиралась с алкашами, которые постоянно наведывались к ней. Одни предлагали бартер - вещи, унесенные из дому в обмен на спиртное. Некоторые слезно выпрашивали в долг. Вера была лишена сантиментов, - поэтому шансов практически не было ни у кого. Один мужичонка как-то трясущимися руками высыпал ей мелочь на тарелку. Рубля три-четыре. Заискивающе спросил:

- Хозяюшка, что можно на эту сумму… употребить?

- «Дирол» без сахара могу дать пожевать, - развеселилась Вера и вытащила изо рта свою жвачку, - хочешь?

Мне она объясняла:

- С этими алкашами - чума! Чего только не тащат. И книги, и посуду, и женины тряпки… Золото один притащил… без пробы, прикинь! Я ничего не беру. На фиг надо. Светка, вот та берет. Сумками барахло домой таскает! Чума!

Светка - ее подруга и сменщица. Довольно вульгарная девица.

Вера работала в ночной палатке, сутки через сутки. Палатка находилась на отшибе - в стороне от станции. Хоть и заварена витрина решетками, и засов крепкий, всё равно, говорит, страшно бывает. Тут такие типы ночами бродят. Один чучмек меня месяц терроризировал. Не откроешь, - говорит, - убью!

- Открыла?

- Ага. На свою задницу приключенья искать? Он знаешь какой страшный! Натуральный маньяк. Я, как он приходил, свет гасила, на пол ложилась и - молчок. Сколько б он ни орал. Отвадила…

- Как?

- Ментам сдала. Они ж у меня тут тоже пасутся.

- С ними тоже, поди, проблемы?

- Нормально. С ними хозяин разбирается. А однажды меня тут грабанули в натуре! Машина тормознула, парень подходит. Резкий такой! Схватил за грудки, к окошку притянул и - нож прямо к горлу! Деньги, говорит, и бутылку водки! И не рыпайся. Какой рыпаться - поджилки трясутся - мама дорогая! Я схватила из кучи… где у меня мелкие деньги лежат, я ж не дура, - смеется, - ну… десятки, полтинники, - а он не глядя, за пазуху всё сунул, водку взял - и бегом к тачке. Чума! у меня ж тогда выручки - штук пятнадцать было.

Вера жила на станции Тучково. Поселок, километрах в восьмидесяти от Москвы. Жила с матерью, сыном и мужем Димкой. Димка - пацан, ее ровесник, лет двадцати с хвостиком. Дом, как я понял - постройка на две семьи.

Зачем мне всё это было нужно - не знаю. Я просто уже не мог сам с собою. Я дошел до конца. Впереди я почти физически ощущал край. Мертвая зона, мрачный пустырь, куда мне ступать было страшно.

А с Верой - легко и пьяно. Иллюзия легкости, иллюзия счастья, иллюзия любви…

А что не иллюзия в этом скорбном мире?

Впрочем, была одна крохотная реальность…

Ее малыш - Антошка.

41.

Ты и вправду хрупок?

Так остерегайся детских ручонок!

Дитя не может жить,

хрупкое на пути не круша…

Однажды я подошел к палатке вечером. Была зима. В освещенном изнутри помещении их было хорошо видно. Я сразу догадался - к Вере приехали муж и сынишка. Я долго стоял и смотрел на них, не решаясь приблизиться. Я был слегка пьян.

Подошел, как сторонний покупатель - спросил какой-то выпивки. Вера, после легкого замешательства, неожиданно сказала: «Заходи».

Я зашел. Димка встрепенулся. Пристально посмотрел на меня.

- Так это он и есть?

- Он, - сказала Вера просто.

- Пить будешь? - предложил Димка.

- Буду, - сказал я, мало осознавая свои действия.

- А это мой сын Антошка, - показала Вера на малыша и, щелкнув его по носу, пропела: «Антошка, Антошка, пойдем копать картошку».

- Дя!

Он утвердительно шлепнул себя по коленке.

- Кар-тёшку!

Малышу было годика три. Очень серьезный был гражданин.

- Видишь, кто к нам пришел? - спросила Вера.

-Дя-дя!

Малыш потянул ручонки ко мне. Он посмотрел на меня с интересом - распахнул два небесных своих окна, и я увидел иной, совершенно неведомый мне мир!

Ч-черт - меня, как током пробило. Я мог ожидать всего, что угодно - только не этого! Этого доверия и любви, выдаваемого авансом так щедро. Что здесь было больше: простоты, природного ума, чистоты чувства? Что это за семья? Что за люди?