Зона ненависти

Получив прямо в аэропорту Бен-Гурион израильское гражданство, "дмей кис"¹ с парой сотен американских долларов от Министерства Абсорбции и скудные пожитки, Ольга вместе с сыном направились в Иерусалим.

Там жила ее давняя подруга Мила, переехавшая в Израиль еще в конце 70-х во время кратковременной оттепели, вызванной проведением брежневской Олимпиады. Советскому партийному руководству претили митинги протеста "предателей Родины" во время проведения такого крупного международного мероприятия: в столице было полно иностранцев и журналистов из капиталистических стран, мечтающих выставить страну в невыгодном свете. Во избежание неприятных сюрпризов часть надоедливых евреев выслали за 101 километр, а других, особенно просионистки настроенных, отпустили в Израиль к их несуществующим родственникам.

Мила родилась в писательской семье. Отец, член Союза советских писателей, писал патриотические книги о Совдепии, дед участвовал в подготовке русского издания "Истории евреев", еще в дореволюционной России. Брат, уже живя в Израиле, на русском и иврите писал книги про репатриацию евреев из России. Сама же Мила была журналистом.

Оказавшись на исторической родине, девушка устроилась практически по специальности, на радиостанции "Коль Исраэль"². Она разъезжала по всей стране, вела репортажи, брала интервью у жителей Эрец-Исраэль, а на самой станции вела два цикла передач на русском языке для жителей Советского Союза и местных русскоязычных репатриантов.

Иногда Ольге удавалось из питерской квартиры услышать сквозь треск гэбэшных глушилок передачи своей подруги от "подрывной сионистской радиостанции". И тогда она с гордостью говорила:

– Это наша Мила ведет репортаж!

Эрец-Исраэль очаровала культурную и воспитанную Милу. Она стала очень религиозной, соблюдала все еврейские праздники, обряды и предписания. В письмах к подруге Мила подолгу и с восхищением рассказывала, в какую замечательную страну она приехала.

Мила старалась привить любовь ко всему еврейскому и своим детям. Алекс и Лея прекрасно знали историю израильского народа, могли наизусть произнести любое важное благословение. Алекс свободно цитировал высказывания многих еврейских мудрецов и собирался свою жизнь посвятить изучению Торы³. Они довольно хорошо разговаривали на русском языке, хотя в их речи вместе с "ивритскими словечками" прочно обосновался израильский акцент с его поющими растянутыми гласными и гортанными согласными.

Мила тщательно подготовилась к долгожданной встрече с Ольгой: приготовила вкусные блюда, фотографии, где она с подругой гуляла по Питеру. Ведь только подумать, они не виделись более десяти лет без всякой надежды встретиться еще когда-либо. Но "железный занавес" был пробит и вот, о чудо, долгожданная встреча.

– Как вы удачно приехали, – радостно щебетала Мила. – У меня сегодня тройной праздник: кроме вас приехал отец, а еще как раз вчера вечером начался Суккот.

Тут с балкона вышел подтянутый и бодрый пожилой человек.

– Да, доча, красивую сУку⁴ ты установила у себя на балконе.

Лицо Милы сделалось каменным.

– Не сУку, а суккУ, папа. Ты же прекрасно знаешь, как на иврите произносится "кущи". Кстати, знакомься, это моя старая подруга Ольга. Я тебе про нее рассказывала. Только на этой неделе приехала из Питера на постоянное проживание.

– Ой, извините, Оленька. Меня зовут Леонид, но для вас просто Леня. Я – тот самый папа этой оторвы, вашей подруги. Если бы знал, что здесь присутствует такая интересная дама, то не стал бы так грубо выражаться. Как там город трех революций поживает?

– Бурлит и разлагается. Государство отобрало у людей деньги, не платит зарплаты, полки магазинов пусты, жить стало невозможно.

– И поэтому вы решили слинять в Израиль? – ехидно заметил Леня.

– Отъезда в Израиль я ждала десять лет.

– И вот наконец вы здесь, – закончил повествование Ольги Леонид. – Но уверяю, вы еще очень горько пожалеете, что покинули свою Родину, настоящую Родину, с ее великой культурой и историей.

– Наша история гораздо богаче и древней, а культура не уступает своим величием русской, – вставила свое слово Мила.

– О какой культуре ты говоришь! Да ты посмотри, во что одеты эти "культурные" люди. Стыд и срам! Доча, как ты могла докатиться до такой жизни! Мои внуки скоро забудут русский язык, язык великих русских писателей!

Тут как раз вошла Лея, внучка Леонида.

– А вот и моя дорогая внученька! – обрадовался Леонид. – Скажи, Лея, что ты сейчас читаешь?

– "Мастер и Маргарита" Булгакова.

– В твои-то годы и читать такие серьезные книги, – растерялся агрессивный дедушка. – Не знал, что ты умеешь читаешь на русском.

– Я читаю книгу на иврите.

– На иврите! Замечательно! Нужно было родиться в России, чтобы читать русских классиков в переводе! Это просто безумие! – возмутился Леонид. – А ты знаешь, кто такой Евгений Онегин?

– Нет. Но у нас учится в классе "оле хадаш ми Русия" Евгений⁵.