Читаем Зорге полностью

В соответствии с ними 28 июня 1941 года, на следующий день после «признания» Ито, полицейский пристав Танака Нобору получил приказ о разработке Китабаяси Томо, а 26 сентября – об аресте ее вместе с мужем. Какие компрометирующие документы смогли собрать японские полицейские на женщину, живущую к тому времени в глубочайшей японской провинции и не имевшую там никаких интересных для токко контактов? Пожилая портниха, судя по всему, и сама не очень понимала, что происходит. В тех самых «наградных списках», которым, очевидно, можно доверять только частично, есть любопытная запись о том, что пристав услышал от Китабаяси Камиро (ее мужа) что-то, заставившее его более тщательно допросить женщину. 9 октября, 11 дней спустя после непрерывных допросов «с огромными усилиями», женщину заставили сознаться в том, что она была членом американской компартии (надо ли было следить для этого за ней три месяца?), вместе с ней в Японию вернулся ее однопартиец Мияги Ётоку, и, наконец, от нее услышали: «Я не являюсь шпионом, Мияги является шпионом»[590]

.

Мияги Ётоку взяли на следующий день, и очень похоже, что следователь Танака просто вытащил из Китабаяси нужное ему имя – уже известное полиции, но по какой-то причине временно «охраняемое» токко. Однако Мияги приготовил агентам полиции неприятный сюрприз. Больной туберкулезом художник оказался наделен сильной волей и на первом же допросе 11 октября попытался покончить с собой. Улучив момент, он выбросился из окна комнаты для допросов, но упал на дерево, росшее у стены здания, и лишь сломал ногу.

Полицейский Сакаи прыгнул за ним и тоже получил травму, но Мияги после неудачной попытки умереть держался еще девять или десять дней и лишь потом, видимо, сломался внутренне и начал давать показания. И вот что странно: в представлении о награждении «разговорившего» художника инспектора Такахаси содержится фраза: «Мияги признался, что чувствовал наличие наружного наблюдения». Но ведь его арестовали на следующий же день после указания на него как на шпиона со стороны Китабаяси. Когда же он успел «почувствовать»? И еще: обессиленный Мияги «подтвердил

преступления Одзаки и Зорге и в течение короткого срока раскрыл всю картину данного дела, что в высшей степени способствовало проведению дальнейших поисков и арестов». Но если «подтвердил», значит, полиция и так уже «вела» Зорге и Одзаки?

Если верить японским документам, помимо руководителей разведывательной сети, Мияги назвал еще несколько человек, в той или иной степени работавших непосредственно на него: жившего в Китае Ямана Масадзанэ, аристократа Сайондзи Кинкадзу, журналиста Кикути Хатиро, жившего на Хоккайдо коммуниста Тагути, военнослужащего Осиро Ёсинобу, врача Ясуда, лечившего Зорге. Все они со временем были арестованы. Загадочным образом ушел американец Ньюмен (был ли он действительно американцем?), и до сих пор неясно, как и когда его имя появилось в списке подозреваемых. Но, конечно, главное внимание токко было приковано к другим участникам группы: Зорге, Одзаки, Клаузену и Вукеличу.

Одзаки арестовали утром 14 октября. Эта сцена не раз уже воспроизведена в книгах и фильмах: в отличие от престарелых Китабаяси и одинокого Мияги, он был женат, имел дочь, и случившееся глубоко потрясло их. В тот день он должен был встретиться с Зорге в ресторане «Азия» на втором этаже токийского представительства ЮМЖД в районе Тораномон. В этом ресторане Одзаки не раз присутствовал на «встречах за завтраком» – с принцем Коноэ, а потом передавал услышанное «соседу» – Зорге. Но увидеться с ним на этот раз не удалось. «У меня в течение нескольких дней были дурные предчувствия, – вспоминал Одзаки в тюрьме, – и в то утро я уже знал, что близок час расплаты. Убедившись, что Ёко ушла в школу, поскольку мне страшно не хотелось, чтобы дочь присутствовала при этом, я ушел из дома, даже не взглянув на жену и ничего не сказав ей на прощание. Я чувствовал, что с моим арестом все кончится. И все кончилось. Когда меня допрашивали в тот день после полудня, вопросы касались, как я и ожидал, моих отношений с Зорге. Я понял, что раскрыта вся сеть, и сказал себе, что все кончено»[591].

В полночь Одзаки сделал признание, позволившее полиции окончательно понять, с кем она имеет дело, и, как он сам писал, именно после этого, «утром 15 октября 1941 года полчища прокуроров обрушились на нас». И снова: представление к награде пристава Миясита наполнено странными формулировками: «…Как только утром 14 октября 1941 года был арестован Одзаки, он немедленно допросил арестованного и выяснил полную картину дела, что значительно помогло аресту Зорге и других иностранцев, а также добыче важных вещественных доказательств.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии»Первая книга проекта «Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917–1941 гг.» была посвящена довоенному периоду. Настоящая книга является второй в упомянутом проекте и охватывает период жизни и деятельности Л.П, Берия с 22.06.1941 г. по 26.06.1953 г.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное