Зов ястреба

Кажется, даже ожог слюной орма, который был теперь заклеен пластырями и замазан тёмно-зелёной мазью из хаарьей желчи и чего-то ещё, о чём мне и думать не хотелось, не вызывал в нём сочувствия.

Кропарь, занимавшаяся мной после охоты, сразу сказала, что, скорее всего, останется шрам – тонкая линия, горестно прочертившая линию, спускавшуюся вдоль подбородка к шее… Но на фоне предстоящего разговора даже это меня не слишком заботило.

– А этот – повреждён. – Механикер продемонстрировал нам обоим ещё один зеленоватый рог со сколотой верхушкой.

– Дьяволы, – буркнул Эрик Стром. – Мы могли бы получить больше. – И в самом деле, в случае с особенно редкими и драгоценными веществами или артефактами рейтинг зависел от веса добычи, так что почти треть одного из двух «зелёных рогов» имела значение, какой бы небольшой ни казалась. – Как думаешь, как это случилось?

Механикер пожал плечами:

– Копьё? Удар об лёд? Что угодно. Он мог отколоться ещё до охоты, так что я бы не слишком печалился.

По лицу Строма видно было, что он думает о мнении механикера, но он промолчал.

Выходили из центра мы тоже молча – он, щурясь на яркий свет валовых фонарей, – видимо, сильные эликсиры всеё ещё бродили в его теле, и я – припадающая на левую ногу, с лицом в липком пластыре.

Заговорил он, только когда мы вышли из поезда и пошли в сторону сердца города.

– Ты нарушила приказ. – Стром говорил очень спокойно, но обычных бархатистых ноток в его голосе не было. – Мне следовало бы отказаться от тебя уже сегодня. Если бы погиб я, через несколько минут ты бы тоже была мертва. Даже если бы ты уцелела – чудом уцелела, Хальсон – тебе пришлось бы возвращаться без меня, по собственным следам. Так в себе уверена?

– Нет. Но вы могли погибнуть, если…

– Ты полагаешь, что лучше меня просчитываешь риски?

– Нет, но…

– Я велел тебе отступать! – в первый раз за всё время нашего знакомства Стром повысил на меня голос. – Я бы разобрался с душой, и мне не пришлось бы беспокоиться о тебе. В тот момент ты мешала больше, чем помогала. Ты меня понимаешь?

Я смотрела себе под ноги – и немая брусчатка не могла мне помочь.

– Я – охотница, – тихо сказала я. – Моя работа – отвлекать тело, пока вы разбираетесь с душой. Когда вы сказали отступить, я подумала…

– Меня не интересует, что ты подумала. – Больше он не кричал, но я чувствовала: сдерживается Стром с трудом. – Ты должна была следовать приказу. Выполнять работу… Слушать, что я говорю, и не подвергать мои приказы сомнению!

– Конечно. – Я вдруг поняла, что всё ещё дрожу – но уже от злости. Если бы не то, что я прочитала в дневнике Гасси накануне, наверное, я бы удержала себя в руках – как обычно. Но в тот день на меня навалилось слишком многое. – Конечно, вы-то в себе уверены.

Он приподнял бровь.

– В отличие от тебя, у меня есть для этого основания.

– Вы, наверное, и в одиночку убили бы его, так? Расправились бы с душой, а потом в одиночку вернулись на слой Мира и привели орма сюда. Может, вам и надо было служить так всё время. Почему нет? Химмельны бы здорово сэкономили, разве нет? И раз я просто обуза, раз я только мешаю, давайте просто попрощаемся, как обычно, и я поеду в Гнездо, а вы… Куда вы там обычно едете. – Больше я не чувствовала себя разъярённой, и дрожь куда-то ушла. Я стояла посреди улицы, обессиленная и несчастная, и была абсолютно уверена, что теперь, после моего идиотского выпада, Эрик Стром точно откажется от меня. Я смотрела себе под ноги и старалась думать только о том, как доберусь до Гнезда, заберусь под одеяло с головой и просижу так по меньшей мере до следующего утра.

А потом я вдруг ощутила тепло, и грудь Строма, обтянутая чёрным камзолом, оказалась прямо у меня перед лицом. Он обнял меня и крепко прижал к себе – я почувствовала запахи кофе и крови, антисептика и чернил.

От неожиданности я напряглась, попыталась отстраниться, но он прижимал меня крепко, и я почувствовала тёплое дыхание у себя на макушке.

– Ну, всё. Всё. Всё позади.

Мы ещё немного постояли так, и Эрику Строму, видно, плевать было на то, что идущие мимо люди замедляли шаг и, наверно, пятились на нас. И я подумала – и вправду, почему кому-то из нас, только что чудом избежавших смерти, должно быть до этого дело? И обмякла в его руках, прижалась лбом к жесткой ткани, и пуговицы камзола впились мне в лоб.

– Пойдём. Тебе надо выпить.

Всю дорогу мы молчали, как будто всё это только ещё больше отдалило нас друг от друга – словно не было ни ссоры, ни объятия.

Я была уверена, что автомеханика отвезёт нас в ресторан с олениной или ещё какое-то место вроде него, но она остановилась у жилого дома на углу двух центральных улиц – я не успела разобрать названия на табличке. Стром взял меня за локоть и увлёк за собой.

Дверь он открыл своим ключом, и я поняла, что мы приехали к нему домой. Конечно, даже Эрик Стром должен был где-то жить… И всё-таки сама мысль об этом меня поразила. Я так привыкла к нему в Стуже, тренировочном зале, общей комнате Гнезда, полумраке кабаков, что в домашнего, повседневного Строма поверить оказалось трудно.