Зов ястреба

А вот Миссе была совсем не тем человеком, от которого мне хотелось бы зависеть в Стуже. Я вдруг впервые подумала о том, что она может стать моим ястребом, и меня прошиб холодный пот. Страшным и внезапным оказалось простое осознание: не всё зависело от меня одной. Один – это только половина пары. Не больше, не меньше.

– Вы отвечаете друг за друга, – сказал Стром, подтверждая мои худшие опасения – по крайней мере, на сегодня. – Следите не только за обстановкой – за партнёром тоже. Это то, что делают ястребы и охотники. Если вашему партнёру станет плохо, если он начнёт вести себя странно – сообщите Кьерки, мне или другому сопровождающему немедленно. На рукавах у сопровождающих красные повязки, обратите внимание на ближайшего к вам прямо сейчас.

Разумно – мы и сейчас-то неотличимы друг от друга, а что будет в Стуже?

– «Вести себя странно», – повторила я, поднимая руку. – Что это может быть?

– Что угодно, – ответил Стром. – Специфичная походка, беспричинный смех, судороги. Переговаривайтесь друг с другом время от времени – чтобы убедиться, что всё в порядке.

– Нам не дали оружия! – выкрикнул кто-то, и Стром кивнул:

– Сейчас им вы скорее покалечите друг друга, чем защитите. Вы скоро получите его. До тех пор – вас защитят сопровождающие.

– Держитесь в том порядке, в котором стоите сейчас, – добавил Кьерки. – Запомните пары перед собой и за собой. Стужа искажает пространство и расстояния – поэтому, если не уверены, подождите или ускорьтесь, чтобы не потерять друг друга.

– Надеть маски. Проверить очки и дыхательные клапаны.

Миссе, всё ещё сжимавшая мой рукав, отплясывала у моего локтя, и мне очень хотелось её стряхнуть. Я сдержалась.

Мы прошли по коридору, и пол из неизвестного мне материала гулко отзывался под нашими шагами. Ворота, отделяющие мир, который я знала до этого, от нового, другого, плавно открылись, и не было времени остановиться и поразмыслить над красотой, опасностью и символичностью этого момента.

Прозрачность. Белизна. Молочная хрупкость и необыкновенная ясность – вот что я вспоминаю, когда думаю о первых шагах в Стуже. Снег хрустел под ногами – но не как хрустит обычный снег. Тонко звенели ледяные деревья и иглы, растущие тут и там, как скалы или гигантские диковинные цветы.

Мне было холодно – очень холодно, холоднее, чем я ожидала – в первый миг я даже успела испугаться и подумать, что эликсир и мазь не подействовали, и вот сейчас, сейчас я упаду и разобьюсь на куски, как ледяная статуя. Но ничего подобного не случилось.

Просто жгучий холод, сотрясавший меня, был по меркам Стужи теплом, и это мне ещё предстояло узнать.

Я выдыхала, как меня учили, в клапан, и постепенно стало немного теплее.

Стужа была безграничной, как небо. Сугробы, горы льда, ледяные леса простирались далеко-далеко вперёд. Казалось, обернись назад – там тоже не будет ни центра, ни входа в него. Только безграничная холодная белизна.

Постепенно глаза под очками привыкали к миру вокруг, и оказалось, что белизна только на первый взгляд кажется белой – и неподвижной.

Стужа жила – дышали сугробы, дробились бликами и отблесками, и по ним пробегали одна за другой длинные тени – серые, голубые, розовые, всех цветов рассвета.

Небо над Стужей было тёмным – я знала, что оно не бывает другим – над головами у нас светили звёзды, показавшиеся мне совершенно незнакомыми. Как будто это было чужое, искусственное небо. Созвездия медленно плыли над нами – я несколько раз моргнула, чтобы убедиться в этом, и они продолжили плыть. Нежный звон льда висел в воздухе – казалось, звенят звёзды.

Значит, по ним здесь ориентироваться невозможно – одна из ловушек Стужи, прекрасной и смертоносной. Продолжая идти вперёд и глядеть по сторонам, я понимала, что имел в виду Стром, говоря, что она может очаровать.

Красивая – такая красивая, что заполняет собой все мысли, и невозможно думать ни о чем, кроме неё… А думать необходимо.

Я стряхнула с себя ее красоту, как сон. Проморгалась, почувствовала, как эликсир струится по жилам. Боль от него прошла, осталось тепло. Теперь он был моим другом, опорой, а боль, которую он причинил ещё недавно – платой за это.

Белые спины маячили впереди. Фигуры позади были слабо различимы из-за снежной крошки, висевшей в воздухе.

Я посмотрела на Миссе, стиснувшую рукав моего струда так, что я начала бояться: она его порвёт. Лицо Миссе было неразличимо под клапаном, но я видела глаза под очками – они казались огромными.

– Ты как? – приглушённый клапаном голос звучал странно. Людским голосам здесь звучать не следовало. Мы были чужаками, вторженцами в этом обманчиво прекрасном мире.

Он холодно улыбался, приветствуя нас – но не был нам рад.

– Мне страшно.

– Не бойся. Смотри, рядом Кьерки.

Я вовсе не была уверена в том, что скользнувший мимо нас человек с красной повязкой на руке – именно Кьерки, но его упоминание сделало своё дело. Пальцы Миссе на моём рукаве слегка ослабили хватку.

– Вот так. Всё хорошо.

Мы шли дальше, и снежная дымка в воздухе становилась гуще, как будто кто-то впереди жестоко трепал старую пуховую подушку. Слишком плотно и яростно для обычного снега.