Зов Оз-моры

Она в замешательстве застыла перед мужем. Он же любовался её ладным телом, обрызганным зайчиками вечернего солнца, лучи которого пробивались сквозь щели в тесовых стенах…

Придя в себя, Варвара спросила:

– Не нравлюсь? Нехороша?

– Что ты! Не могу наглядеться… но тут не баня. Телешом грешно тешиться. Вдруг поп Яков узнает?

– Ну, и порядки! – вспылила Варвара. – В бане у вас можно голыми. У всех на виду! А с мужем токмо в срачице.?

Она раздражённо схватила ночную сорочку и начала её комкать.

– Оставайся так… – вздохнул Денис. –Токмо онучи размотай.

– Онучи? – испугалась Варвара.

– Обмотки на ногах, – пояснил он.

– Пракстат? Для чего размотать?

– Нашего Бога, значит, не боишься, а перед своими чертями трясёшься?

– Не перед ними. Перед тобой. У меня тонкие… катлят…

Она потрогала свои голени.

– Жидкие. Должны быть толстые. Как полено. Тогда красиво.

– Как полено – это, думаешь, красиво?

– Так в Лайме говорили. В моей деревне.

– Я ж не из твоей деревни. Зачем мне лошадь-тяжеловоз? Сними-ка онучи! – настойчиво попросил Денис.

Варвара наклонилась и начала развязывать кожаные шнурки, затем разматывать длинные полосы ткани, окутывающие её голени. Снимала онучи она неспешно, поворачиваясь к мужу то одним боком, то другим – будто нарочно, чтобы раззадорить его.

– Чересчур тонкие, говоришь? – засмеялся Денис, оглядев её изящные ноги. – Это мордва любит голяшки как полено, но мне и такие сойдут. Воду на тебе возить не собираюсь.

Варвара повеселела, села к мужу на колени и стянула с него рубашку.

– В жопу попа Якова! – произнесла она где-то услышанную фазу.

– Оно и верно: попы и черти одной шерсти, – полушутя ответил Денис. – Но вдруг в Ад попадём? Грех ведь телешом…

– За что в Ад?! – возмутилась Варвара. – За то, что тешимся голышом? Ежели так, ваш Рай пуст. Ни одного вайме11

там! Что это за Рай такой?

– А в ваш Рай все подряд попадают?

– У нас нет ни Рая, ни Ада. Есть Тона ши12. Далеко-далеко. За Равжа ляй… ммм… за Чёрной рекой. Там мой отец. И мать, и сёстры, и соседи… А в тот осень они были тут… среди живых.

Варвара заплакала, вспомнив поездку на отчее пепелище.

– Я совсем одна. Здесь чужие люди. Не могу их понять…

Денис обнял жену и прижал к себе.

– Успокойся. Теперь ты не одна.

– Ты это сказал, Денясь?! – обрадовалась Варвара. – Я тебе мила? Тебя же Быков заставил жениться …

– Многие ли на Руси женятся по доброй воле? Была б у меня зазноба – может, и возненавидел бы тебя. Токмо нет у меня никого.

– Мне милы эти слова, Денис! Ты не врёшь про любовь, как эти стрельцы у Быкова! – она неприязненно сжала губы. – Как шершни вокруг вились. Смотрели, будто на пирожок. Клялись, что любили… а думали сожрать.

– А я ведь мечтал о тебе! Как увидел тебя, так и не мог выбросить из головы. Дюже уж ты славутная! – сказал Денис и начал целовать её плечи и шею.

– Верю тебе, – тихо сказала она.

Варвару оставило стеснение, и она начала по-язычески раскованно ласкать мужа. За год жизни у Быкова она уже свыклась с положением бессловесной прислужницы и перестала надеяться, что время немого одиночества когда-нибудь закончится. Теперь же она отдалась воле ощущений, ещё не совсем веря, что всё это происходит с ней наяву.

– Ты мощный! – шептала она. – Вярде Шкай13 рубит нас из разных дерев. Тебя из дуба. Ты здоровый дуб, рослый, крепкий!

Денис засмущался, услышав эти слова, но вспомнил, что жена у него нерусская, и вновь осмелел. Он поднял Варвару на руки, положил на брачное ложе, лёг рядом, стал целовать её тугую грудь и гладить тёплые нежные ноги.

Наконец, его пальцы почувствовали желанную влагу.

– Ты такой жилистый, такой горячий! – тихо сказала Варвара. – Таю, как воск…

– Вот и растай. Хочу утонуть в тебе…

– Тоже хочу тебя, очень хочу… – прошептала она. – Но… Будь со мной осторожный, нежный!

– Я же не девственник, – успокоил её муж. – Вреда не причиню. Не робей…

Варвара помогла ему войти и тихо, сдавленно застонала.

У Быкова она казалась Денису пресноватой скромницей. Однако сейчас, на брачном ложе, тихоня выпустила на волю всех чертей, которые в ней водились. Она извивалась, как ящерица, исцарапала мужу всю спину, раза три укусила его за плечо…

И вот у Варвары быстро забилось сердце, и её будто бы свели судороги. Затем она обмякла, по всему её телу растеклось блаженство – и вскоре она ощутила в себе тепло семени мужа.

Денис отдышался и поцеловал жену.

– Как же лепо у нас всё вышло! Зря ты страшилась.

Варвара молчала, пытаясь осмыслить испытанные ей ощущения.

– Оцю пара мяльса14! – наконец, сказала она. – Не было у меня такого. Не было с Паксяем. Ни разу! Подруги о том гутарили, сёстры гутарили… а я не знала: верить – не верить. Теперь верю! Ты всю меня вспахал и засеял! Может, я делаюсь… пеки…

Она погладила свой живот.

– Зачнёшь? – понял Денис. – Мечтала о ребёнке?

– Ага.

– Выходит, была замужем?

– Выходит… – созналась она. – Два года жили. Два года! Но я так и не… не…

– Не понесла?

– Не я виновата! Не я! Паксяй виноват! Шкай вырубил его из трухлявого пня. Молодой был, а трухлявый. Не хочу помнить!

– Он погиб?