Звать меня Кузнецов. Я один.

Сергей Юрьевич Соколкин родился 23 сентября 1963 года в Хабаровске. В 1985 году он окончил Уральский политехнический институт и впоследствии получил второе образование в Литинституте. В лихие 90-е годы поэт работал в оппозиционной газете «Завтра» у Александра Проханова.

Денис Ступников

Душа для подвига созрела

Юрий Кузнецов был глыбищей, гением, личностью титанической. Трудно поверить, что ещё несколько лет назад, в наше обмельчавшее время он ещё сочинял выворачивающие душу пророческие стихи и заканчивал беспрецедентную поэму вселенского масштаба «Сошествие во ад» (её первая часть «Путь Христа» — о земном пути Спасителя — увидела свет ещё в 2001-м).

Кузнецова всегда отличала тяга к эпичности, предпочтение символа метафоре и ощущение вселенского трагизма. Он воспринимал предназначение поэта в мессианском духе, напоминая, что «творцы эпоса были певцами, а пророки — поэтами». Однако, он не был склонен преувеличивать долю сакральной подоплёки в своих стихах, прямо заявляя: «Моя поэзия — вопрос грешника. И за неё я отвечу не на земле».

Моё знакомство с творчеством Юрия Поликарповича состоялось достаточно поздно. В 1996-м, учась на третьем курсе института, я купил электронный альбом «НЕ.ГО.РО» московской группы «Мегаполис». Среди прочих треков сразу выделил запредельно минорное «Отсутствие» — песню о высшей степени богооставленности. Глянул в буклет, кто автор слов — оказалось, некто Ю. Кузнецов. Примерно через год мой однокурсник Сергей Денисов — весельчак и балагур — торжественно вручил мне, как ценителю разных поэтических редкостей, небольшой сборничек в мягком переплёте. На обложке красовалось имя Юрия Кузнецова и суховатая дарственная надпись: девочки такого-то класса дорогим мальчишкам в День защитника Отечества. Волнуясь, что наткнулся всего лишь на однофамильца, я тут же судорожно принялся искать «Отсутствие», но оно оказалось на месте…

Осенью 1999-го я поступил в аспирантуру МПГУ и начал писать диссертацию о традиционной и авторской символике у Ю. П. Кузнецова и московских рок-поэтов. Тогда же мне предложили известить Мэтра о моих планах и пригласить его провести аспирантский семинар. По пути в отдел поэзии журнала «Наш Современник» я очень опасался, а не развернёт ли меня Юрий Поликарпович прямо на пороге с моей просьбой несуразной?! Но всё обошлось. Кузнецов по-доброму посмеялся над своим странным соседством с рок-музыкантами, но эксперимент благословил и прийти в Университет согласился. На прощание он мне подписал свою новую книгу стихов «Русский Зигзаг». А через два года на титульном листе только что вышедшей поэмы «Путь Христа» он мне предпошлёт поразительное напутствие: «БОГ В ПОМОЩЬ!»

На аспирантов МПГУ Кузнецов, конечно, произвёл фурор. Современники, впечатлённые внешностью поэта, его осанкой и умением держаться, вовсю мифологизировали его царственный взгляд и внушительный сиреневый плащ. С участниками семинара Кузнецов был откровенен, признавшись даже, что повесть «Худые Орхидеи» он сочинил по следам посетившей его белой горячки. Много говорил о символе в понимании философа А. Ф. Лосева и журил символистов блоковской плеяды за излишнюю схематизацию сакрального. Читал стихи (в том числе и свои знаменитые переложения анекдотов) и пародировал неких исполнителей застойного времени, положивших на музыку какие-то его произведения без предварительного оповещения и должного пиетета. Даже немного пофантазировал, как могло бы звучать «Я помню чудное мгновенье» в исполнении какого-нибудь хард-рокера.

(Замечу в скобках, что если задумчивый и медитативный электронный вариант «мегаполисовского» «Отсутствия» вышел весьма удачным, то первая версия с альбома 1986 года «Утро» ему не чета. Лидер группы Олег Нестеров бодро и даже ликующе (в духе патриотических ВИА 70-х) рассказывает о том, как «ты придёшь, не застанешь меня и заплачешь». При этом позволяет себе развязные интонации в самых глубоких строчках («чай, как звезда, догорая, чааади-ит»). Безжалостный мачизм Нестерова не имеет ничего общего с напряжённой кузнецовской рефлексией. Гораздо интереснее получилась песня группы «28 гвардейцев-панфиловцев» на короткое (всего восемь строчек) стихотворение «У рубежа» — о нынешней трепещущей России, зависшей над пропастью).