Зверь из бездны

Я в последний раз прошелся по кабинету, мысленно проверяя, не упустил ли что-нибудь. Нет, все, кажется, в порядке. Хотя все ли в порядке покажет будущее.

- Я поехал, Валентин. Пожелай счастливого пути. И не забудь передать мой допуск на Журавлиную Стаю.

- Счастливого пути, Леонардо-Валентин, - сказан биокомп. - Насчет допуска не беспокойся. Между прочим, в третьей декаде вероятность дождей в сорок первом округе и, в частности, в Мериде-Гвадиане - семьдесят семь процентов. Так что не промокни.

Славия спала тихо, все так же свернувшись клубком, словно и во сне защищалась от кого-то, словно старалась отгородиться от какой-то угрозы. Впрочем, все это были мои собственные, ни на чем не основанные домыслы. Я не стал будить ее - зачем? - и оставил записку: "Я на Журавлиной. Вернусь завтра-послезавтра. Целую". Сунул в карман легкой куртки чистый вок-диск для записи возможных показаний, прихватил расческу и пакетик "сосалок" и пустился в путь по маршруту Кремс, Соколиная - Мерида-Гвадиана, Журавлиная Стая, в путь, протяженностью, если не ошибаюсь, в три десятка с лишним парсеков.

По улицам ползали огромные коробки поливалок, мощные водяные струи с веселым шумом смывали пыль с мостовой и, превращаясь в быстрые ручьи, вприпрыжку неслись вдоль тротуаров. Небеса были выспавшимися, умытыми и безмятежными, вдоль пляжа, у кромки воды, бегали трусцой пенсионеры. В свежем воздухе витал аромат цветов - так всегда пахло в Кремсе уходящее лето. По Дунаю неспешно плыл широкий бревенчатый плот и посредине плота, возле будки, застыли две женщины в купальниках, подняв вверх руки, заряжаясь вместо завтрака питательной энергией космоса. Все шло своим чередом...

Транспорта было пока немного и я без помех пересек центральный район, выехал на широкий проспект и погнал свой "валет" прямо навстречу восходящему солнцу. Пробежали мимо пригородные коттеджи, окруженные садами, проспект незаметно перетек в шоссе и по обеим сторонам дороги потянулись удивительно красивые красновато-желтые рощи пламеналий; где-то к концу октября, после первых коротких дождей, должны были появиться в этих рощах толстенькие красноголовые соколята - вкуснейшие в жареном виде грибы, особенно хорошие под темным книттельфельдским соусом.

Движение стало чуть более оживленным, навстречу мне летели юркие "валеты", приземистые, похожие на сплюснутые змеиные головы "рамсинги" и роскошные, но немного неуклюжие "островитяне" - это стекалось в Кремс к началу рабочего дня население окрестных городков, где жизнь была подешевле, чем в столице. Мой "валет" нырнул в низину, взобрался на пологий холм, и справа, за деревьями, я увидел темный купол нуль-порта; он всегда напоминал мне какой-то древний земной храм с объемки в давней детской книжке.

Притормозив на повороте, я свернул к этому куполу, перевернутой чашей вздымающемуся над равниной, и опять, в который раз, восхитился его грандиозностью; чем ближе я подъезжал к нему, тем яснее становилось, что размерами он не уступает целой горе. А ведь этот защитный купол был только наружной, надземной частью уходящего в глубину сложнейшего технического сооружения, позволяющего любому желающему буквально несколькими шагами добираться до далеких планет. С помощью великого Колдуна земляне сумели вылезти из своего перенаселенного скромного домика в окрестностях звезды Солнце и действительно стали жителями Вселенной... ну, не Вселенной, но Галактики.

Временами, когда я, глядя на звезды, размышлял об этом на своем балконе, у меня просто дух захватывало от осознания головокружительной огромности космических расстояний, от осознания того, что если вдруг в один далеко не прекрасный день разладятся или и вовсе исчезнут наши нуль-трассы, мы никогда больше не сможем добраться друг до друга. В сущности, вся наша Ассоциация держалась только на нуль-трассах; исчезни они - и все мы окажемся затерянными в космической беспредельности, и навсегда разорвутся наши связи, и каждый обитаемый мир останется в вечном одиночестве.

Это невозможно? Но если верно древнее изречение: "Бог дал, Бог и взял"?..

Я остановил авто на площади перед закрывшим небо куполом и вышел. Вдоль нуль-порта протянулась редкая цепочка машин. В последний раз взглянув на небо, я зашагал к широким дверям, ведущим в другие миры.

Внутри нуль-порта было прохладно и немноголюдно. Я миновал светящиеся указатели и, пройдя наклонным спиралеобразным коридором, вошел в круглый зал для пассажиров, направляющихся на Журавлиную Стаю. Набрал заказ на пульте системы обслуживания, вставил в прорезь приемника служебную кредитную карточку - вояж за счет Унипола - и, дождавшись тройного короткого сигнала, получил свою карточку обратно.