Зверь лютый. Книга 22. Стриптиз

Вот такая длинная грустная история. Про мудрого национального героя. Который оказался недостаточно мудр, чтобы понять - что за странное разрушительное существо пришло в его дом. Про глупого мальчишку, который так ненавидел, так был уверен в себе, что похвастал перед врагом: "Я съем твоё сердце". И стал верным прислужником "Зверю Лютому". Отдал за свой анус, точнее - за рассказ о нём - всё. И себя, и своего отца, и свой народ.

Цена народу - "звон" о дырке особы, приближённой к правителю?

Про злокозненного "Зверя Лютого". Который просто хотел мира и прогресса. И оказался вынужден уничтожать целые племена.

Сказано: "Могущество России прирастать будет Сибирью". Могущество "Зверя Лютого" прирастало всем. Эрзей и мокшей, марийцами и мерянами, муромой и мещеряками, литвинами и нурманами... Людьми.

Конец восемьдесят шестой части

Часть 87. "Городец наш - ничего, населенье таково..."

Глава 474

-- Приехал? Ну-ну... Герой, говорят. Победитель. Сказывают - цельную орду побил. Правда, что ль?

-- Правда, Аким Янович. А ты чего такой недовольный?

-- Я недовольный?! Я всем довольный! Аж мироточу! Из всех дыр. Ты пошто дом мой - бабью отдал?! Доброму человеку и голову приклонить негде!

-- Аким Яныч! Баба - тоже человек! Им тоже где-то в тепле обретаться надобно! А ты - воин славный. Тебе стужа - не помеха. Или старость уже пришла? Кровь не греет?

-- Что?! Ты мне...!

-- Стоп. Отбой.

Факеншит! Ну что за человек?! Мы же оба - друг друга любим.

"Любовь - это когда дедушка и бабушка дружат. Хотя знают друг друга много лет".

Мда... Мы знаем друг друга уже много лет. Хотя, конечно, не так долго, как "дедушка с бабушкой". Мы же ценим, уважаем! Друг за друга - хрип перервём. Но как сойдёмся - только искры летят. И ведь дело не в жилье - строят у меня быстро. Хотя, конечно, бывают накладки, но зимницы точно свободные есть. Да и нормальные пятистенки можно найти.

Дело - в "чести". Самый высокий дом - "Акимов". Полуторо-этажный барак, который весной для меня построили, а Аким его занял.

-- Какой отбой?! Кому это?! Ты - мне указывать будешь?!

-- Тебе, Аким Яныч, доброму батюшке - нет. Как же ж можно? А вот тебе, старшему сотнику Рябине, голове Посольского приказа - очень даже. Изволь доложить - почему ты с Рязани без приказа ушёл?

Аким весь... аж вспетушился. Кажется - даже кафтан его взъерошился. Стал вдвое больше. Ростом, объёмом. Набрал воздуха полную грудь. Для достойного ответа. Сейчас ка-ак...

И - передумал. Военная косточка. Одно дело - своих домашних под настроение погонять, другое - в службе бардак учинить.

Фыркнул. Раз, другой. И, ещё не угомонившись окончательно, но на тон ниже сообщил:

-- Нехрен мне тама делати.

-- Решать - есть тебе хрен, или нет - мне. Воеводе Всеволжскому. Старшему по команде. Изволь объясниться.

Не уймётся - вышибу. При всём моём уважении и приязни. Я только с похода, с холода пришёл, смертную сечу пережил, два народа уполовинил..., а он мне тут... старческие истерики устраивает. Не уймётся - силком в разум приведу!

Аким уловил мой настрой. И перешёл к развёрнутым ответам.

-- Нехрен, нехрен. Мастеровщины твоей хотелки исполнять? Обойдутся. Пущай там Николашка твой скачет. Я его с Живчиковыми людьми свёл, негораздов разных... по-унимал. Ничё. Смысленные люди, разберутся. Живчик-то противу тебя не пойдёт... ну, уж если особо сильно оборзеешь, не по чину хайло раскроешь...

И вдруг переходя в просительную, жалостливую отчасти, интонацию:

-- Скучно мне там, Ваня. Вышки эти, фа... фактории. Не понимаю я в этом. Дело-то сделано. Победа - добыта. Калауза более нет, хлебный торг - вольно, Живчик - за тебя. А далее... не моё.

Ну вот. То о чём я говорил. Для боя - нужны одни люди. Для "переваривания плодов победы" - другие.

"Победителей - не судят". Точно. Их - задвигают. В тёмное прохладное место. До следующей надобности в победе. А человек - не селенит, в холодильнике - не улежит.

Аким - "адреналиновый наркоман". Нормальный русский человек - ему всё бы "погорячее". А расхлёбывать кто будет?