Зверь в тебе

Коваленко подъехал к моллу раньше, чем должна была состояться запланированная встреча. Припарковавшись недалеко от левого входа, через который он обычно заходил на мебельную площадку, Борис выключил двигатель и откинулся на спинку, ненадолго прикрыв глаза. Он не спал уже больше полутора суток, и усталость то накатывала на него, словно штормовая волна, то снова отступала, – и тогда он мог думать относительно здраво и адекватно. Ну, как адекватно – насколько это вообще было возможно в нынешней ситуации. А ситуация была действительно заслуживающей внимания. Сейчас бы взять пару-тройку бутылок хорошего выдержанного коньяка, пару близких друзей и засесть на всю ночь, выговориться, обсудить, получить несколько внятных, здоровых советов. Но нельзя! Друзья – за исключением, пожалуй, самого близкого, Димки, – упадут в обморок от того, что он мог бы им рассказать, и в лучшем случае сдадут его в уютный одноместный «люкс» с мягкими стенами на Старой Аллее. Что будет в худшем, фантазия Бориса стыдливо умолчала.

Во-первых, – и это было самым главным на нынешний момент, – он испытывал большое и серьезное облегчение от того, что память вернулась. Тот страшный провал, из-за которого он чувствовал себя неполноценным весь подростковый возраст, заполнился. Это было как вернуться домой после долгого отсутствия. Эмоции были такими сильными, что Борис и не надеялся разобраться в них прямо сейчас, – это была работа не одного дня. Во-вторых, он практически раскрыл дело Елены Царёвой. Оставался один маленький штрих – невероятно важный, но самый последний. Раз уж он дошел до этой точки, до этого последнего этапа, он всё доведет и до самого конца. И виновные будут наказаны так или иначе. В любом случае, его совесть будет спокойна. В-третьих, здесь и сейчас Коваленко признавался сам себе в том, что любит Яну. Не просто увлечен, не просто хочет ее, а именно любит. Он готов был биться за нее со всем миром, не то что с мужем. И особенно сладко в этой ситуации было то, что он не был ей противен или неприятен. Он нравился ей, по-настоящему нравился. А из этого можно уже вырастить и что-то большее.

Ему уже виделось, как они вместе проводят время, едут на отдых на теплые моря, как она улыбается ему и обнимает его, и ее губы такие мягкие и податливые, такие сладкие…

«Блин, да я же сплю!» – сказал сам себе Борис и открыл глаза. Он по-прежнему сидел в салоне своей машины на парковке мега-молла, и, судя по изменившимся цифрам на циферблате электронных часов, его сон длился всего минут десять, не больше. Тем не менее, чувствовал он себя отдохнувшим, голова прояснилась, и в эту ясную голову пришла мысль: а не сходить ли нам в гости? Время в запасе было, и идея хоть ненадолго увидеть Яну показалась ему весьма удачной. А говорить женщине о том, что у него назначен «мужской разговор» с ее мужем, совершенно не обязательно.

Улыбаясь своим мыслям, Борис зашел в торговый центр, купил небольшую упаковку эклеров и спустился на этаж ниже. Настроение немного померкло, когда он увидел закрытую дверь салона с обязательной табличкой «Технический перерыв». Он достал смартфон и набрал номер Яны, чтобы уточнить, как скоро она вернется, но был крайне удивлен тем, что слышит ее рингтон. Оказалось, что мобильный лежит тут же, за стеклом, прямо на рабочем столе. «Что за ерунда?» – успел подумать Коваленко, когда увидел подбегающую к телефону женщину-администратора соседнего салона. Он несколько раз разговаривал с ней по вопросам расследования. «Ирина, кажется», – подсказала память. Он приветственно кивнул женщине и указал на дверь. Она кивнула в ответ и впустила его.

– Что случилось? – сразу же спросил он. – Где Яна?

– Ей стало плохо, мы ее уложили на кровать…

Борис не дал женщине договорить, бросился к любимой, напуганный и не понимающий, что такого могло с ней случиться. Неужели она всё-таки повредила себе что-то, а он и не заметил? Яна лежала на той же самой кровати, куда и он укладывал ее не так давно. Ее лицо было бледным – слишком бледным, чтобы это выглядело здоровым. Он попытался было подойти ближе, но она вдруг открыла глаза, увидела его, узнала и мгновенно сжалась в комок, пытаясь отпрянуть. Сил у нее не было, и только потому ее попытка провалилась. Она попробовала еще, но каждый раз тело словно не слушалось ее, и тогда она, всё так же сжавшись, зажмурилась и горько расплакалась, размазывая по лицу слезы пополам с косметикой. Он присел возле кровати, пытаясь прикоснуться к ней, тихо зовя по имени. Он должен был понять, что случилось и чем ей помочь. Ирина стояла рядом, в замешательстве, не зная, как реагировать на то, чему стала свидетельницей, беспомощно озираясь по сторонам.

И помощь пришла в лице еще одного персонажа.

– А ну быстренько отошел от нее! – раздался громкий злой голос.

Борис вскинул голову и увидел соперника. Сергей Седов, багровея на глазах, не спеша закатывал рукава своей дубленки. Ирина пискнула и выскочила из салона.