Звериный профиль

Может, прямо сейчас уже не испытывать судьбу и сбежать? Зачем она пришла? Уж точно не для того, чтобы помянуть женщину, которую Зоя сама же и отдала на растерзание Демину. Конечно, ей хотелось убедиться в том, что старушка в тот ясный морозный день не видела ее лица в момент убийства. Чтобы в очередной раз успокоиться. Или, наоборот, понять, что она узнана.

– Евгения Спиридоновна, я подруга вашей соседки, Валентины Сурковой. Хотела просто поговорить. Но если вы боитесь или…

Защелкали замки, дверь приоткрылась, и показалась маленькая голова с сильно напудренным сухим морщинистым личиком. Зоя разглядела даже слой розовых румян на скулах старушки. Стриженые серебряные волнистые волосы были тщательно уложены. Когда-то эта женщина была очень красива и следила за собой.

Преображенская всего несколько секунд разглядывала Зою, затем, что-то решив для себя, кивнула и впустила гостью.

– Проходите, пожалуйста.

– Вы уж извините меня за визит, мне рассказала о вас ваша соседка, имени ее я не спросила, у нее собачка Кнопка.

– А… Знаю, о ком вы говорите. Это наша Ниночка.

– Я просто хотела поговорить о Валентине. Она была подругой моей матери. Они дружили с детства…

– Как хорошо, что нашелся хоть кто-то из ее прошлого, а то у меня создавалось такое впечатление, будто бы она вообще вылупилась из яйца… – захихикала старушка. – Проходите, пожалуйста, в гостиную. Я сейчас вскипячу чайник. У меня и кексы есть.

Судя по тому, как Преображенская, закутанная в белую тонкую шерстяную шаль-«паутинку», перемещалась по своей квартире, заставленной старомодной мебелью и увешанной сомнительной ценности пейзажами и портретами кошек, как щурила глаза, можно было предположить, что видит она не очень хорошо. Что радовало, безусловно. Но это вблизи. А что, если у нее дальнозоркость и она узнала Зою?

Надо было продолжать играть роль дочери старинной приятельницы Сурковой. Рассказ про спасение на озере дался с трудом. Зоя не обладала достаточным воображением, чтобы расписать это в красках, тем более что, по легенде, сама-то она этой сцены не видела, а лишь пересказывала слова своей матери.

Не сказать, что Преображенская как-то уж очень внимательно ее разглядывала. Нет, она вела себя естественно, без особого напряжения, угощала кексом, слушала гостью, временами вставляя пару фраз о покойной Сурковой.

На вопрос, осталась ли Валентина должна ей денег, Евгения Спиридоновна отмахнулась:

– Да что вы такое говорите?! Помилуйте! Человека нет, а вы про деньги! Это наши с ней отношения. Я вам больше скажу – не все люди помешаны на деньгах. Вот взять Володю, к примеру, жениха Валечки. Это человечище! Похороны организовал, сам все оплатил. Я полагаю, он взял какой-то очень нехороший «быстрый» кредит, за который будет еще долго расплачиваться. Я пришла на поминки с деньгами, мне приятельница сказала, сколько примерно стоили похороны, хотела дать ему, помочь, деньги у меня есть, так он отказался, представляете?

– Надо же… Значит, он сильно любил Валентину.

– Не то слово! Они собирались пожениться. Валечка была так счастлива!

– Евгения Спиридоновна, так кто же ее убил? Вам что-нибудь известно?

– Известно, конечно. Мы с Володей после того, как полиция тут, в ее квартире, поработала, тоже все осмотрели, думали, может, найдем что интересное, короче, вели себя как киношные следователи. Но ничего не нашли. Потом Володя пришел ко мне, чтобы помянуть Валечку, это еще до похорон, и рассказал, что ее убил какой-то преподаватель. Может, сошел с ума и удушил ее. Может, он маньяк, не знаю… Может, он перепутал ее с кем-то. Ну нет у них ничего общего, нет! А потом вдруг бах – оказывается, не он ее убил, и его отпускают, представляете?! Уж Володя так убивался, так переживал!..

А ведь это он убил Демина, сразу поняла Зоя. Так легко оказалось его вычислить. И что теперь? Знал ли он о шантаже? Вот главный вопрос! Нет-нет-нет! Если бы знал, твердила себе Зоя, то никогда не отпустил бы свою женщину к фарфоровой фабрике одну. Он не знал. И это стало настолько ясно, что Зоя впервые за долгое время почувствовала облегчение. Неужели это все, история подошла к концу?

Пришло время прощаться с Евгенией Спиридоновной. Зоя наговорила ей много комплиментов, поблагодарила старушку за то, что та долгое время помогала Валентине (Преображенская сама, хоть и скупо, двумя словами, поведала об этом), пообещала зайти как-нибудь еще, да хоть бы на «девять дней».

В тесной прихожей Зоя обулась, надела шубу.

– Шуба у вас какая красивая! У меня тоже в свое время были шубы. И каракулевая, и норковая, даже соболиная! У меня муж в правительстве работал, баловал меня… Скажи… – Тут Зоя почувствовала, как старушка взяла ее за руку своими ледяными тонкими пальчиками и сжала ее. – Скажи, Зоенька, что тогда случилось? За что ты ее… тогда? Что она тебе сказала? Сделала?

Зоя оторопело смотрела на нее. Евгения Спиридоновна на этот раз разрумянилась вся, возможно, даже ее маленькие пятки покраснели от возбуждения и страха.