Зверобой

С этими словами Зверобой вошел в замок и предупредил Юдифь, чтобы она забрала все оружие в свою комнату. Потом, поговорив о чем-то с Чингачгуком, стоявшим у дверей с карабином в руках, он положил в карман три остальные фигуры и воротился на платформу.

— Добро пожаловать, господин Гуттер, поздравляю вас с благополучным возвращением в свой дом, — сказал Зверобой, помогая старику взобраться на платформу и передавая в то же время шахматную пешку в руки Райвенука. — Дочки ваши невредимы и радуются вашему приходу. Вот и Гэтти подтвердит мои слова.

Затем развязали и поставили на ноги Генриха Марча. Он был так крепко скручен, что и без веревок не сразу мог двинуть своими членами и шатался несколько времени, как опьянелый, представляя собою смешную и вместе с тем жалкую фигуру. Бумпо расхохотался.

— Ну, любезный, ты похож, как две капли воды, на шишковатую сосну, которую расшатало ветром в ненастную погоду. Это, однако, ничего: я рад, что ирокезский цырюльник оставил в покое твои густые волосы во время твоего последнего посещения лагеря краснокожих.

— Послушай, Зверобой, — возразил Генрих Марч, — я ожидал от тебя дружеского участия и ласкового слова, а ты ведешь себя как легкомысленная девчонка, готовая смеяться всегда без всякого разбора. Скажи-ка лучше, есть ли у меня ноги: я их вижу, но не чувствую совсем, как будто они остались на берегах Могаука.

— Ты невредим, Генрих Марч! Все у тебя целехонько, а это не шутка после такой беды! — отвечал Зверобой, передавая индейцу последнюю пешку и делая тайком выразительный жест, чтобы тот скорее отваливал домой. — Да, любезный, руки и ноги твои невредимы, только, разумеется, нельзя им сразу получить гибкость после такой перепалки. Скоро природа восстановит замедленное кровообращение, и тогда ты можешь, пожалуй, плясать сколько тебе угодно, радуясь своему избавлению от волчьих клыков.

Когда Зверобой развязал своим приятелям руки, ирокезский плот уже был на значительном расстоянии от замка. Почувствовав себя на свободе, Генрих Марч, еще не успевший отдохнуть после всей этой тревоги, вдруг вырвал из рук охотника карабин и послал вдогонку ирокезам пулю. К счастью, Бумпо во-время успел отвести удар, и пуля пролетела мимо. Раздосадованный гигант побежал в комнату, где хранилось оружие, но с изумлением увидел, что все заблаговременно было убрано. Потеряв таким образом всякую надежду отомстить своим мучителям, он сел на скамейку и бормотал про себя энергичные ругательства, отдыхая в то же время от продолжительной пытки. Зверобой между тем рассказал старику о всех событиях и о мерах, которые он принял для спасения его имущества и дочерей.

Глава XV

Солнце закатилось, и последние его лучи уже перестали золотить контуры облаков. Небо омрачалось все больше и больше, предвещая темную ночь, и зыбь от прохладного ветра пробегала по поверхности озера. В замке было безмолвно и печально. Освобожденные пленники, подавленные унижением и стыдом, сгорали жаждою мести. Зверобой и Юдифь задумались о собственной судьбе. Гэтти наивно предавалась детскому восторгу; могикан между тем наслаждался перспективой своего блаженства. Охваченные этими размышлениями и чувствами, все уселись за стол.

— Знаешь ли, почтенный старичина, — вскричал Генрих Марч, заливаясь громким смехом, — ты был чертовски похож на скованного медведя, когда повалили тебя на эти дубовые сучья, и я только дивился, отчего ты не ревел, как Мишка! И то сказать: кто прошлое помянет, тому глаз вон. Только этот мерзавец. Райвенук, надо согласиться, — плут отчаянный, и я бы дал большие деньги за его скальп. Ну, а вы как поживали здесь, Юдифь, красоточка моя? Много вы обо мне плакали, когда я был в руках этих молодцов?

— Вы могли заметить, Генрих Марч, что озеро сделалось гораздо глубже от наших слез, — отвечала Юдифь насмешливо. — Я и Гэтти много горевали о своем отце, но о вас мы пролили целые потоки горьких слез.

— Да, Генрих, мы грустили о вас так же, как и о батюшке, — простодушно заметила Гэтти.

— Это в порядке вещей, моя милая, — с живостью возразила Юдифь, — мы жалеем всякого несчастного, кто бы и какой бы он ни был. Впрочем, в самом деле, Генрих Марч, нам приятно видеть, что вы счастливо вырвались из рук гуронов.

— Как это удалось тебе нас выручить, Зверобой? За эту небольшую услугу я тебе охотно прощаю, что ты помешал мне поступить с этими бродягами по заслугам. Сообщи нам этот удивительный секрет, чтобы при случае нам можно было оказать и тебе такую же услугу. Вероятно, ты употребил ласку и хитрость?

— Ни того, ни другого. Я просто заплатил выкуп за вас обоих, и цена эта так высока, что впредь не советую вам попадаться в ловушку, иначе капитал наш истощится.

— Выкуп! Стало-быть, старику Тому пришлось отдуваться и за меня, иначе, откуда бы взять денег для выкупа меня? Я никак не думал, что эти бродяги согласятся уступить за вздор такого пленника, как я; но, видно, деньги — всегда деньги, и индеец жаден к ним не меньше людей другой породы.