Зверобой

В эту минуту Гуттер подал знак Зверобою, и тот в другой комнате сообщил ему все подробности выкупа и переговоров. Старик не обнаружил ни изумления, ни досады, когда узнал, что вскрыли его сундук, и только поинтересовался, все ли вещи были пересмотрены. Он спросил также, где и как отыскали ключ? Зверобой откровенно рассказал обо всем.

— Я желал бы знать, чорт побери, война или мир у нас с этими дикарями? — вскричал Генрих Марч в ту самую минуту, когда Зверобой, не останавливаясь, проходил через наружную дверь. — Это возвращение пленников обнаруживает, повидимому, дружеские связи, и, пожалуй, они на этот раз оставят нас в покое. Ты как думаешь, Зверобой?

— Вот тебе, Гэрри, прямой ответ на твою мысль.

Говоря таким образом, Бумпо бросил на стол пучок прутьев, крепко связанных ремнями. Схватив этот пучок, Генрих Марч стремительно подбежал к огню, горевшему в печи, и немедленно убедился, что конец каждого прута вымочен в крови.

— Ясный ответ, нечего и толковать. Вот как, Юдифь, в Нью-Йорке объявляется война. Где, Зверобой, нашел ты этот вызов?

— Очень просто. За минуту перед этим окровавленный пучок лежал на платформе замка Пловучего Тома.

— Как же он туда попал? Ведь не с облаков же он спустился. Ты должен нам объяснить эти штуки, Зверобой, иначе, пожалуй, мы подумаем, что ты хочешь запугать несчастных горемык, которые и без того чуть не спятили с ума.

Бумпо подошел к окну и бросил взгляд на мрачную поверхность озера. Удовлетворив с этой стороны свое любопытство, он опять взял окровавленный пучок и начал рассматривать его с большим вниманием.

— Да, это, по индейскому обычаю, объявление войны, и оно доказывает, Генрих Марч, что ты отуманился порядком. Волосы на голове твоей целы, это ясно; но ирокезы, вероятно, подрезали твои уши, иначе ты должен был слышать шум на воде, произведенный движением плота, на котором воротился молодой индеец. Его послали бросить к нашим дверям окровавленный пучок, а это значит вот что: по заключении торговой сделки мы подаем военный сигнал и будем стараться изо всех сил забрать вас в свои руки.

— Кровожадные волки! Юдифь, дайте мне карабин, и я с этим вестником отправлю к ним приличный ответ.

— Не отправишь, Генрих Марч, покуда я буду тут, — хладнокровно сказал Зверобой. — Молодой воин зажег факел и при свете его открыто подъехал к этому месту: никто здесь не может и не смеет тронуть его, пока он занят исполнением подобного поручения. Да и напрасно ты беснуешься, любезный: твоя пуля в эту минуту не долетит до его головы! Опоздал!

— А вот увидим! Авось, лодка догонит неуклюжий паром, — отвечал Скорый Гарри, быстро подбегая к дверям с карабином в руках. — Никто в свете не помешает мне овладеть волосами этой гадины!

Юдифь задрожала, ожидая неизбежной с обеих сторон ссоры. Если Марч почерпал в сознании своей силы непреклонную и бурную волю, зато Зверобой отличался необыкновенною твердостью духа и настойчивостью, которая почти всегда приносила ему верный успех. Гэрри побежал немедленно к тому месту, где была привязана лодка, но Бумпо живо заговорил о чем-то с Чингачгуком на делаварском языке. Могикан в свое время первый услышал шум весел и вышел на платформу, чтобы разузнать, в чем дело. Заметив свет, он убедился, что идет ирокезский посол, и не был удивлен, когда тот бросил к его ногам связку прутьев. Он ограничился только тем, что удвоил свою бдительность, опасаясь, как бы под этим вызовом не скрывалась измена. Заслышав теперь голос Зверобоя, он немедленно бросился в лодку и с быстротою мысли выхватил оттуда весла. Гэрри пришел в бешенство и с угрозами бросился на Чингачгука, рассекая воздух своими гигантскими кулаками. Могиканский вождь встретил этот напор с таким величавым видом и с таким бесстрашием, что противник его невольно отступил назад и кинулся на Зверобоя с очевидным намерением выместить на нем все свои неудачи. Неизвестно, чем бы кончилась эта свалка, если бы не вмешалась Гэтти.

— Стыдно вам, Скорый Гэрри, предаваться такому гневу, — сказала она кротким и мягким голосом. — Вы должны помнить, что ирокезы обходились с вами милостиво. Они пощадили ваши волосы, тогда как вы и батюшка покушались на их жизнь.

Это вмешательство слабоумной девушки не замедлило произвести свое благотворное действие. Вместо того, чтобы схватить за горло своего противника, Генрих Марч обратился к Гэтти:

— Жалко и досадно, — сказал он, — выпустить из рук добычу, которая сама бежала в капкан. Этот плот увез с собою стоимость по крайней мере шести мехов первого сорта, тогда как я мог его догнать после дюжины ударов веслом. Ты, Зверобой, и не думаешь дорожить интересами своих друзей!

— Я дорожу своей честью больше чужих и своих собственных интересов, — с твердостью возразил Бумпо. — Этот индеец-посол, и нам было бы стыдно не уважать таких правил, которые соблюдаются даже последним индейским бродягой. Да притом теперь он слишком далеко, и бесполезно нам с тобой толковать о том, что не в наших руках.