Звезда Гаада (СИ)

Растерянно руку положила на странно забившееся сердце. Мне… мне всё-таки не хочется с ним расставаться?..

— Прощай, Кария. Мне пора, — вдруг сказал Камилл и исчез.

Может, мы больше не увидимся и с Камиллом. И… и с Гаадом я больше не увижусь, если вернусь в свой мир. И к грустным историям наших миров добавится ещё одна: про меня и Гаада. Нет, не хочу! Не надо!

Возле моей постели в доме Блага, в моей бывшей комнате, сидел Кайер с толстой книжкой в руках. И больше никого. Почему я здесь? Где Тарай и Карст?!

— Изначальный совсем недавно отправился на Чёрную землю: он проводит Тарая и вернётся, — объяснил белокрылый, не отрываясь от чтения.

Ой, точно, Гаад так же чувствует чьё-то состояние — и прикидывает, в каком направлении могут течь мысли неспокойного человека.

— И вообще, хватит уже паниковать! От тебя и спокойной много бед, а когда ты издёргаешься… — он добавил какое-то местное ругательство: сравнил меня с особой, о которой я ничего не слышала. Впрочем, судя по выражению его лица: дама была из нехороших.

Заглянула под одеяло. Фух, меня не раздевали, только разули. О, вот и мои сандалии: стоят около кресла, в котором сидит противный парень. Хех, сам, что ли меня разувал? Тиран бы их точно не стал. Но… можно ли верить другу Блага? Точно ли мой друг отправился обратно? Или… его…

С ненавистью взглянула на друга тирана. Тот, на миг остановив взгляд на строчке посередине левой страницы, недовольно произнёс:

— Мы заметили, что твоих любовников лучше не трогать: если им что-то угрожает, ты становишься неуправляемой и всё переворачиваешь вверх ногами. На память никто не жалуется. Однако если они будут вредить нам, если мы будем в опасности из-за них, если они будут вставать у нас на пути, тогда мы их уничтожим.

Да, вы такие: заботитесь о собственном благополучии, а всех, кто с вами не согласен, принижаете, оскорбляете, убиваете или стараетесь раздавить клеветой. Не только чернокрылых опустили в глазах обычных людей, не только мстите Гааду и его хранителям при первой возможности, но и вредите тем простым людям, которые рискнут усомниться в том, что чернокрылые — мерзавцы!

Из-за белокрылых начались местные походы «против приспешников Гаада». Из-за наговора белокрылых на врагов в течение тысячелетий страдают невинные люди! Хорошо хоть до инквизиции здесь не додумались: расправы с «помощниками» чёрного Старейшины проводятся не регулярно, а спонтанно, потому уничтожив кого-то, «творцы добра» успокаиваются. Им и белым хранителям нет дела до погибших и пострадавших. Поборники «добра», «помощники защитникам мира», то есть изверги, ссылающиеся на помощь белокрылым! Надеюсь, только ссылающиеся, но что-то мне в невинность и полную их непричастность не верится. Хотя бы одного они загубили сами якобы за причастность к Гааду, может, чтобы простые люди впредь поостереглись помогать кому-то из чернокрылых, а обычные люди взяли с них пример. Обычные люди с «благородными устремлениями» могут целую деревню вырезать, как у несчастного Карста и Гаада, но до инквизиции, к счастью, не додумались.

Шум природы за окном внезапно смолк, всё замерло: мир следил за мной, моими и мыслями и словами, как будто они его заинтересовали. Этот мир может делиться со мной своими воспоминаниями: событиями, случившимися с его обитателями, испытанными ими чувствами, созданными ими силами. А могу ли я поделиться с ним своими, рассказать о том, что творилось в моём мире? Хм, в искусственном строении это навряд ли получится.

Переместилась в парк Белой земли, в ближайшее укромное местечко, так как мне не терпелось начать поскорее, да и не было сил, спокойствия для выбора иного, далёкого, уединённого места. Встала на голую землю босыми ногами и начала рассказывать вслух историю инквизиции и «священных» войн моего мира, пытаясь передать не то, что видела — тех страшных лет я, к счастью, не застала, родилась позже — а неприятные эмоции, всю душевную боль, всё смятение, которые эти упоминание об этих событиях вызывали у меня. Имён я не знала, точных дат, точное число пострадавших — тоже, так как будучи дома не очень интересовалась историей из-за того, что в неё попадает много мерзостей вроде того, как кто-то идёт по головам ради власти, не жалея ни врагов, ни друзей, ни родственников, ни любимых. Так что я рассказать могла очень мало, но очень старалась докричаться до этого мира!

Я говорила очень долго, сбивчиво, невнятно: так как сама знала мало, да и прежде никогда не пыталась что-либо рассказать ни родному миру, ни этому, не ясно, слушавшему меня, понимавшему ли?..

Наконец выдохлась, замолчала. И только тут почувствовала всполохи в пространстве за моей спиной, некоторый источник волнения во всё ещё притихшем, замершем мире.