Звезда Гаада

Кайер не выдержал и закричал, покатившись по земле.

— Мне плевать, что ты — мой названный брат! — прокричал Благ, — Ты обязан мне подчиняться! А если я тебя не устраиваю как глава, то хотя бы подумай о том, что выгодно, а что нет! Ты же взъелся на неё только от того, что Кария похожа на девчонку, разбившую тебе сердце! Ту, что выскочила замуж за жирного старого лысого купчишку!

Чего?! Кайер всё время относился ко мне свысока только из-за этого? Что я напомнила ему ту, которую он прежде любил?

— Ложь! — прошипел тот.

Старейшина оставил в покое тех, кому не посчастливилось попасть под волну, и продолжил мучить своего лучшего слугу.

— Я заметил, что ты сердцеед и галантный добрейший кавалер, но безжалостно топчешь всех девиц и женщин, имеющих определённую внешность. Она похожа на них, — Благ указал на меня левой рукой, — И Карию ты возненавидел с первого же взгляда, когда она ещё не связалась с Гаадом! Ещё тогда, в трактире у дороги.

Не будь у меня ни одного из этих даров, меня бы спокойно прикончили. Ощущаю себя вещью, которая нужна только потому, что она дорого стоит. Старинной вазой, которая поставлена на самом почётном месте в доме, только потому, что она — антиквариат. И хозяину, купившему её, нет дела до того, как совершенны линии в её узоре, как усердно, с какой любовью и нежностью, с каким вдохновением лепил её мастер, обжигал, разукрашивал. А разобьюсь — никто не расстроится от того, что погибло что-то красивое, всем будет жалко только потерянных денег. Если повезёт, хозяин свалит вину за гибель вазы на кого-то, вытребует денег. Если получит столько же или больше — станет несказанно счастлив. А то, что вазу не вернуть — от этого никому не жалко. И если вдруг Небеса вознегодуют на меня из-за моих глупых поступков и отберут свои дары, и без того мелкие, тогда я стану никому не нужной. Но я человек! Я хочу быть важной для кого-то! У меня есть мечта, чувства! Но никому до этого нет дела. Мне плюнули в душу, меня раздавили! Уж лучше бы незаметно убили, чем доставлять мне такие мучения!

Хранитель с внешностью ангела продолжал безжалостно терзать слугу, дерзнувшего своевольничать. Прочие угрюмо наблюдали за наказанием или прожигали меня ненавидящими взорами. Не вздумай их тиран навязать мне этот выбор, сейчас в муках извивалась бы я. Только за то, что меня приняли за приспешницу Гаада. Они даже не проверили! Даже не расспросили толком. Ну, и что с того, что я ринулась сюда спасать чёрных хранителей? Они рисковали жизнями, чтобы вырвать меня из рук этих белых змей!

Но… может быть… По той же причине, по которой я понадобилась их врагам?.. Дорогая ваза — и ничего более. Моя жизнь нужна только мне самой. Увы. У меня есть только я. Я одна. Я совсем одна в чужом мире, почти без сил. В мире, где странный бог-творец. И его сомнительный помощник, который очень своевольно исполняет мольбы хранителей и людей. И даже исполняет не все. Если он вообще существует, тот Страж Небес, которому здешние молятся о заступничестве, оказавшись в беде!

Нет, постой, Вера. Не время ругаться на Стража, особенно, если его не существует. О себе лучше подумай. Но как мне спастись от чужой корысти?.. Пожалуй, зарезаться — лучший вариант. В мире, где ко мне относятся только как к полезной вещи, а Небеса равнодушно молчат, наблюдая за любыми жестокими поступками людей и даже хранителей, у меня не будет лёгкой жизни.

Но… А если кто-то придёт и спасёт? На Белой земле? Глупости! Ну, может, Карст? Ведь я же успела оставить карту посёлка на Белой земле. Местность вот смутно только набросала, потому что видела всего пару раз с высоты. Ха, даже если и так, то Карст может прийти за мной не потому, что он мой друг, а только от того, что ему известно о моих способностях. И Тай только от этого ринулся меня спасать. Красивая ваза… и только.

Посмотрела опять на кинжал на протянутой руке белого Старейшины. И, следом за умирающей надеждой, посмотрела в глаза мужчине. Тот ухмыльнулся.

Сволочь, которая готова спокойно зарезать единственную изначальную за упрямство. Властолюбивый гордец, который желает перекроить весь мир согласно его пониманию о правильности. Жестокий человек, который покрывает свои мерзости словами, что он на стороне добра и творит всё только ради всеобщего блага. Блага хороших хранителей и людей. Но какие хорошие — он решает сам. Какая ирония судьбы, что именно его родителям вздумалось назвать любимого сыночка Благом! А, может, не раз озвученные мысли о том, что он принесёт добро другим, зародили в нём ещё они?.. А он просто поверил. Насколько мог понять своим испорченным умом и грязным сердцем. Но ведь не родители толкали его потом! Он сам творит, чего хочет.

— Ты решила? — улыбка довольного кота, уже уцепившего слабую мышку когтями за хвост. Уже пробившего тощий хвост одним из своих когтей.

Взгляд мой опять упал на кинжал. Пока чистый.